Василий Ершов - Рассказы-1

Внизу показались расчерченные лесополосами поля; неровная лохматая кромка облаков ушла вверх. Открылся горизонт с башнями грозовых туч, упиравшимися в стратосферу своими наковальнями. Впереди величавыми клубами медленно поднималась синяя стена близкой грозы; под нею висели неряшливые седые лохмы осадков, пронизываемые бледно-синеватыми змейками молний. — Поехали влево! Минводы-подход, по курсу засветка, разрешите левее десять. Подход разрешил. Машина в левом крене скользила мимо уходящей вверх, в немыслимую высоту, грозовой стены. Я на секунду представил, как выглядит наш лайнер на фоне синей тучи… блестящая иголочка… Проскочить в чистом небе к третьему развороту не получалось. Засветка на экране локатора слилась со светлым пятном от города, рядом стояли еще две; надо было извиваться. Мы знали, что засветка не определяет границу облака, а показывает только зону наивысшей электрической активности. Значит, пойдем в облаках, держась от засветки на рекомендуемом расстоянии.

Рекомендуемого не получалось, чуть-чуть меньше, но я рассчитывал, что к тому времени мы уже опустимся ниже нижней кромки, зона повышенной электризации останется вверху, а мы локатором будем ощупывать путь под облаками, опасаясь только размытых засветок от осадков.

Снова вошли в облака, низкую кучевку, потом пошли слоистые; в наушниках стал нарастать шум, переходящий в вой и визг. По лобовым стеклам стали проскакивать фиолетовые молнии статических разрядов. Электризация в облаках таки ощутимая. — Чертики побежали…

— Сколько там еще осталось?

— Еще с минуту… потом возьмем курс к третьему.

— Между третьим и четвертым… не вскочить бы.

— Вот в эту дырку… на 600 уже должно быть чисто… ну, дождик зацепим.

— Так, ребята, за посадочный пеленг не заходить. Как боковое?

— Боковое двенадцать. Подходим к третьему. Володя управлял автопилотом по высоте, рука Андрея лежала на рукоятке «Разворот». Пока управление курсом у штурмана. Инженер прикрывал спину, готовый по команде изменить режим двигателей. Я поглядывал.

Грозы развивались и сходились к аэродрому. Еще был проход между горами и тучами, если успеем выполнить четвертый разворот. Я прикидывал, как буду уходить на второй круг: по прямой 300, правым… там засветка. Влево нельзя, там горы. Протянуть подальше по прямой…

Самолет вскочил в облако, резко тряхнуло, накренило, с коротким «пи-пип-пип-пип» отключился автопилот, загорелись табло «Управляй тангажом» и «Управляй креном»; Володя кнопкой продублировал отключение и стал крутить руками. Болтанка не прекращалась, кабину трясло, приборные доски запрыгали на своих амортизаторах. — Режим восемьдесят пять!

— Восемьдесят пять, — как эхо продублировал бортинженер из-за спины. Двигатели зазвенели. Высота шестьсот. — Гасим скорость! Пора шасси.

— Скорость четыреста!

— Шасси выпустить! Грохот, гул, гул, гул… стук замков. Загорелись зеленые лампочки. — Шасси выпущены!

— Закрылки 28!

— Закрылки выпускаются синхронно, стабилизатор перекладывается правильно, предкрылки выпускаются! Скорость триста пятьдесят!

— Восемьдесят три режим! Восемьдесят пять! Восемьдесят!

— Володя, не сучи режимами. Поставь режим расчетный, держи скорость триста. Ну, будет прыгать скорость, плюс-минус двадцать… а ты терпи. Подбирай, подбирай режим. Где-то восемьдесят четыре должен быть. Поставь и не трогай. Вот видишь — скорость держится триста… в среднем. Такой режим будет и на глиссаде. И не дергай. Расслабься. — Голос мой был спокоен. На четвертом так же трепало. Отшкалилась курсовая стрелка, директор в центре — Володя, волк, держал стрелки четко, следя одновременно за высотой, режимом, командуя и читая карту. Не забыл выпустить фары… на фиг они нужны сейчас — ни одной птички в воздухе нет, все попрятались. Но — действуем по стереотипу, раз и навсегда вдолбленному: фары выпускаются и включаются днем и ночью, всегда.

Андрей точно рассчитал свои данные и четко выдавал их пилоту: — До входа три! Два! Километр!

— Глиссадная стрелка отшкалилась. Все правильно. Как только пересечет нос самолетика, давай закрылки на 45. И тогда не надо будет менять обороты. Давай!

— Закрылки 45!

— Закрылки перекладываются синхронно… Есть захват! Скорость медленно ползла к 270, но автоматика уже захватила глиссаду, директорная стрелка пошла вниз, а за нею и нос самолета. И скорость остановилась на 270. Плюс-минус двадцать. Стрелка прыгала туда-сюда от порывов ветра. — Вот видишь, я же говорил — и режим менять не надо. И не трогай. Самолет болтало, швыряло, Володя, выворачивая плечи, исправлял крены. Броски то вышибали машину выше глиссады, то она проваливалась на полсотни метров ниже. Штурман четко отсчитывал высоту и скорость. Скорости плясали; я следил за постоянством вертикальной скорости: пять метров в секунду, пять, четыре с половиной, четыре…