Клэр Пули - Правдивая история [litres]

Присоединяйтесь к общему столу в «Ночном клубе Джулиана» в кафе «У Моники» каждый четверг, в 7 часов вечера.

Бутылку приносите с собой.

10 фунтов с человека, 20 – если вы обеспеченны.

Если не можете себе это позволить, ужин бесплатный

Моника вспомнила, как Хазард стащил ее постер и сделал фотокопии. Надо будет в качестве наказания попросить его сделать копии с этого объявления и распространить их по Фулхэму. Она как раз переворачивала табличку на двери надписью «ЗАКРЫТО» наружу, когда пришел посетитель. Моника собиралась сказать женщине, что уже слишком поздно, но узнала Мэри.

– Привет, Моника, – поздоровалась Мэри. – Я только что была у Джулиана, вот и подумала, что зайду и отдам вам это. – Она достала из сумки тетрадь, оставленную в этом кафе полгода назад. – Я пыталась отдать ее Джулиану, но он сказал, что она лишь будет напоминать ему о том, каким он был неправдивым, и что тетрадь должна быть у вас.

– Спасибо, Мэри. – Моника взяла тетрадь. – Хотите чашечку чая? И пирога. Думаю, пирог не помешает.

Мэри села за стойку, пока Моника заваривала чай.

– Простите, что повергла вас всех в шок, неожиданно появившись здесь, – сказала Мэри. – Я думала, что незаметно подойду к Джулиану во время занятия и поговорю с ним. Я не ожидала, что попаду незваным гостем на поминальный вечер. И уж точно не в мою честь.

– Право, не извиняйтесь, пожалуйста! – Моника налила ей чай. – Откуда вам было знать? Я просто рада возможности познакомиться с вами.

– Я тоже. Я поняла, что «Правдивая история», по сути дела, оказала мне некоторую услугу. Видите ли, я ушла из этого дома безо всяких объяснений или прощаний, оставив здесь частичку себя. Вот и вся эта история. И знаете, при всех его недостатках Джулиан – необыкновенный человек. Увидев его снова, я смогла разобраться в некоторых вещах.

– Я рада, – сказала Моника.

– Между прочим, – я спрошу, если не возражаете, – выяснили вы отношения с тем мужчиной, который страстно в вас влюблен? – спросила Мэри.

– Райли? – переспросила Моника, подумав, что «страстно влюблен» – это уж чересчур. – Боюсь, что нет. В сущности, совсем наоборот.

– Нет-нет, не милый австралийский мальчик, а другой. Тот, который сидел вон там, – Мэри показала на угол, – как удрученный мистер Дарси, глядя на Райли, как будто он украл у него что-то очень дорогое.

– Хазард? – в изумлении спросила Моника.

– А-а, так это был Хазард, – откликнулась Мэри. – Тогда понятно. Я прочла в тетради его историю.

– Вы ошибаетесь насчет Хазарда, Мэри. Он не влюблен в меня. По сути дела, мы полные противоположности.

– Моника, я всю жизнь наблюдаю за людьми и хорошо в них разбираюсь. Мне понятно то, что я вижу. У него вид немного закомплексованного и ущербного человека, и я все знаю о таких людях.

– Даже если вы правы, Мэри, разве это не хороший повод держаться от него подальше?

– О-о, но вы, Моника, намного сильнее, чем была я. Вы никогда не позволили бы никому обращаться с вами так, как Джулиан обращался со мной. Но знаете, несмотря ни на что, я не жалею ни об одном дне, прожитом с этим человеком. Ни об одном. А теперь мне пора.

Мэри перегнулась через стойку и поцеловала Монику в обе щеки. Потом она ушла, оставив Монику в странно приподнятом настроении.

Хазард? Почему мысль о нем не заставляет ее презрительно фыркнуть? Это всего лишь тщеславие. Ей просто лестно думать, что Мэри считает ее женщиной, способной внушить страсть. Возьми себя в руки, Моника.

Она взяла со стойки тетрадь, завершившую полный цикл. Ей пришло в голову, что почти все прочли ее историю, но она не читала их, за исключением истории Джулиана. Это казалось несправедливым. Она налила себе еще чая и принялась за чтение.

Хазард позвонил в дверь квартиры Моники. Было почти десять часов, позже, чем он собирался зайти, но он два раза менял решение – идти, не идти. Он по-прежнему не был уверен, что поступает правильно, но трусом он точно не был. В домофоне послышался тонкий голос:

– Кто там?

Слишком поздно отступать.

– Э-э, это Хазард, – сказал он, чувствуя себя современным Ромео, который пытается объявить Джульетте о своей любви.

Если бы только вместо переговорного устройства у нее был балкон.

– А-а, это ты. Господи, что тебе нужно?

Это был явно не Шекспир. И даже не радушный прием, на который он рассчитывал.

– Мне очень нужно с тобой поговорить, Моника. Можно мне подняться?