Джеймс Хэрриот - О всех созданиях – больших и малых [litres]

Это была здравая работающая система, но в ней имелся один недостаток. Он никогда не мог знать, кто вошел в дом: Зигфрид или кто-то другой, и часто случалось так, что я заставал его лежащим в кресле с полусонными глазами и старательно трясущим бутылку.

Большинство вечеров он проводил в «Гуртовщиках», сидя на высоком стуле в тамошнем баре и беззаботно болтая с барменшей. По другим случаям он отправлялся на прогулку с одной из молодых фельдшериц местной больницы, которую он считал агентством по подбору ему женской компании. Как бы то ни было, он вел полнокровную жизнь.

Была половина одиннадцатого субботнего вечера, и я заканчивал список вызовов, когда зазвонил телефон. Я чертыхнулся, скрестил пальцы на удачу и снял трубку:

– Здравствуйте, это Хэрриот.

– А, это вы, – прорычал в трубке голос с сильным йоркширским акцентом, – но мне нужен Фарнон.

– Извините, мистера Фарнона нет дома. Могу ли я чем-нибудь помочь?

– Может быть, и можете, хотя я предпочел бы вашего босса. Это Симз из Бил-Клоуза.

(О нет, пожалуйста, только не Бил-Клоуз в субботу вечером. Неисчислимые километры по холмам и по ухабистому проселку.)

– Да, мистер Симз, что случилось?

– Я расскажу вам, в чем дело. У меня здесь есть великолепный шайр. Целых семнадцать ладоней в холке. Он сильно порезал заднюю ногу, сразу над коленом. Я хочу, чтобы вы немедленно зашили рану.

(Как славно! Над коленом! Что за милое место для зашивания раны у лошади. Если она не исключительно спокойная, операция обещает стать замечательным развлечением.)

– Как велика рана, мистер Симз?

– Да добрых сантиметров тридцать, и кровь хлещет как черт. А лошадь-то вертлявая, как угорь. Может копытом выбить глаз мухе. Я никак не могу к ней подойти. Лезет на стенку, когда увидит кого. Кстати, пару дней назад я водил ее к ковалю, так мужик перепугался до смерти. Потрясающе хорошая лошадь.

(Черт побери тебя, мистер Симз, вместе с Бил-Клоузом и «потрясающе хорошей лошадью»!)

– Я немедленно выезжаю. Попытайтесь найти нескольких помощников на тот случай, если придется заваливать ее.

– Завалить? Ее? Эту лошадь невозможно завалить. Сначала она убьет того, кто попытается. Да и нет у меня здесь никого, так что вам придется справляться самому. Я знаю, мистеру Фарнону не понадобилось бы много людей, чтобы помочь ей.

(Как мило! Это надо будет записать в дневник.)

– Очень хорошо, я выезжаю, мистер Симз.

– Да, совсем забыл. Дорогу ко мне размыло вчерашним наводнением. Последнюю пару километров надо будет пройти пешком. Так что выезжайте и не заставляйте меня ждать всю ночь.

(Ну, это уже чересчур!)

– Послушайте, мистер Симз, мне не нравится ваш тон. Я сказал, что выезжаю немедленно и доберусь до вас так быстро, как смогу.

– Ах, вам не нравится мой тон, да? А мне не нравятся молодые студентишки, когда они практикуются на моей замечательной скотине, и я не потерплю вашей наглости. Вы не разбираетесь в этом деле.

(Все, с меня хватит!)

– Послушайте меня, Симз. Если бы не лошадь, я бы вообще остался на месте. Что вы себе воображаете, а? Если вы еще попытаетесь разговаривать со мной так…

– Ну-ну, Джим, держи себя в руках. Спокойнее, старина. Пупок развяжется, если ты будешь продолжать в таком духе.

– Какого черта?..

– Ай-ай, Джим, успокойся! Ну и характер же у тебя. Тебе надо следить за собой.

– Тристан! Откуда, черт возьми, ты говоришь?

– Из будки рядом с «Гуртовщиками». Во мне два литра пива, и они озоруют. Вот я и решил позвонить тебе.

– Клянусь Богом, я когда-нибудь убью тебя, если ты не прекратишь эти игры. У меня от них появляются седые волосы. Время от времени они терпимы, но за последнюю неделю это уже третий случай.

– Но согласись, он – самый лучший, Джим. Было просто здорово. Когда ты стал закипать по полной, я чуть не умер. Боже, слышал бы ты себя.

Он зашелся в безудержном смехе.

Я попытался предпринять слабую и негодную попытку отмщения человеку в телефонной будке.

– Это молодой Фарнон? – начал я, подделываясь под гортанное кваканье йоркширцев. – С вами говорит Тилсон из Хайвуда. Я прошу вас приехать немедленно. У меня тяжелый случай…

– Извини, Джим, что случилось с твоими гландами? Впрочем, продолжай свою речь. Звучит очень интересно.

Но один раз трубку взять пришлось ему. Случилось это во вторник, когда мое дежурство пришлось на первую половину дня. В половине двенадцатого утра зазвонил телефон. Выпадение матки у коровы. Это очень тяжелая операция в нашей практике, и по спине у меня пробежал привычный холодок.