Джеймс Хэрриот - О всех созданиях – больших и малых [litres]

– Это никакого значения не имеет, мистер Сомс. Он весь день терпел невыносимую боль, и он умирает. Вам следовало вызвать меня давным-давно. Он может протянуть еще несколько часов, но исход предрешен. И он все время будет испытывать дикую непрерывную боль.

Сомс зажал голову в ладонях:

– Господи, за что? Его милость за границей, а то я бы дозвонился ему, чтобы он вас образумил. Повторяю, будь тут ваш хозяин, он впрыснул бы ему чего-нибудь и за полчаса поставил бы на ноги. Послушайте, а может, подождем мистера Фарнона? Пусть он его посмотрит.

Что-то во мне радостно отозвалось на это предложение. Впрыснуть ему морфия и убраться отсюда. Переложить ответственность на кого-нибудь другого. Так просто! Я взглянул на коня. Он уже опять кружил по деннику, спотыкался и шел, шел по выбитой в торфе дорожке в безнадежной попытке уйти от боли. Я смотрел на него, а он вдруг поднял мотающуюся голову и жалобно заржал. Непонимающе, безутешно, безнадежно. И я не выдержал: стремглав бросился к машине и достал пистолет, предназначенный для убоя животных.

– Подержите его за голову, – сказал я конюху и прижал дуло между остекленевшими глазами.

Раздался резкий хлопок, ноги коня подогнулись, он рухнул на торфяную подстилку и замер.

Я повернулся к Сомсу, который ошеломленно смотрел на труп.

– Утром заедет мистер Фарнон и проведет вскрытие. Я хочу, чтобы лорд Халтон получил подтверждение моего диагноза.

Надев пиджак, я пошел к машине. Я уже включил мотор, когда Сомс открыл дверцу и просунул голову внутрь. Говорил он негромко, но очень злобно:

– Я сообщу его милости о том, что произошло. И мистеру Фарнону тоже. Пусть знает, какого помощничка он посадил себе на шею. И запомните вот что: вскрытие завтра покажет, что вы все наврали, и я подам на вас в суд.

Он яростно захлопнул дверцу и отвернулся.

Дома я решил не ложиться, а подождать возвращения Фарнона. Я тщетно пытался перебороть ощущение, что погубил свою профессиональную карьеру еще до того, как она началась. Но, перебирая в уме все события вечера, я не видел, как мог бы поступить иначе. Вновь я возвращался к ним и вновь убеждался, что иного выхода не было.

Фарнон вернулся во втором часу. Вечер, проведенный у матери, явно привел его в превосходное настроение. Его лицо пылало румянцем, и от него приятно попахивало джином. К моему удивлению, одет он был в корректнейший вечерний костюм, и хотя смокинг несколько старомодного покроя висел на его худощавой фигуре словно на вешалке, все же он умудрялся выглядеть как посол на официальном приеме.

Он молча выслушал мой рассказ о случившемся и уже собирался что-то сказать, как вдруг зазвонил телефон.

– Ночной вызов! – шепнул он, а потом произнес совсем другим тоном: – А, это вы, мистер Сомс! – Кивнув мне, он устроился в кресле поудобнее и долгое время ронял лишь «да», «нет» и «ах так!». А затем решительно выпрямился и заговорил сам: – Благодарю вас, мистер Сомс, что вы мне позвонили. Насколько я могу судить, мистер Хэрриот сделал именно то, чего требовали обстоятельства. Нет, я абсолютно не согласен. Оставить его мучиться было бы неоправданной жестокостью. Одна из наших обязанностей – предотвращать страдания. Мне очень жаль, что вы так на это смотрите, но я считаю мистера Хэрриота во всех отношениях компетентным ветеринарным врачом. И будь я там, то, конечно, поступил бы точно так же. Спокойной ночи, мистер Сомс. Я приеду утром.

У меня настолько полегчало на душе, что я чуть было не разразился благодарственной речью, но в конце концов ограничился простым «спасибо».

Фарнон открыл стеклянную дверцу шкафчика над каминной полкой, извлек бутылку виски, плеснул немного в стопку и пододвинул ее мне. Налив себе столько же, он опустился в кресло, отхлебнул глоток, несколько секунд смотрел на янтарную жидкость, а потом с улыбкой повернулся ко мне:

– Ну, для начала вы действительно нырнули в самую глубину, дорогой мой. Первый самостоятельный вызов. Да притом к Сомсу!

– Вы его близко знаете?

– Ну, о нем я знаю все, что требуется. Скверный человек и любого способен вывести из себя. Поверьте, среди моих друзей он не числится. Если верить слухам, он вообще нечист на руку. Говорят, он уже давно потихоньку обкрадывает своего лорда. Но сколько веревочке ни виться…

Неразбавленное виски огненной струйкой обожгло мне глотку, и я почувствовал, что мое уныние проходит.

– Конечно, лучше бы поменьше вечеров вроде сегодняшнего, но, вероятно, в ветеринарной практике они выпадают не так уж часто?