Джеймс Хэрриот - О всех созданиях – больших и малых [litres]

Тристан играл роль моего шофера, так как моя левая рука начала нарывать после тяжелого отела и теперь была в лубке. Однако он не проехал через ворота, а вылез из машины, прислонился к столбу и закурил сигарету.

Он явно никуда не торопился. Солнышко пригревало ему шею, в его желудке нашли тихий приют две бутылки отличного пива, и я легко мог догадаться, что он чувствует себя чудесно. Собственно говоря, чувствовал он себя неплохо и раньше. Удалил бородавки с сосков телки, и фермер сказал, что для такого молодого это у него очень хорошо получается. («Да, молодой человек, руку вы себе уже набили лучше некуда».) А потом пригласил нас выпить по бутылочке пива – день ведь вон какой жаркий. Блаженная молниеносность, с какой Тристан поглотил свое пиво, произвела на фермера такое впечатление, что он поставил ему еще одну бутылочку.

Да, все было замечательно, и я видел, что Тристан разделяет мое мнение. С улыбкой глубочайшего удовлетворения на губах он медленно, глубоко вдохнул воздух вересковых пустошей напополам с сигаретным дымом и закрыл глаза.

И быстро их открыл, когда со стороны машины донесся легкий скрежет.

– Черт! Она поехала, Джим! – завопил он.

Маленький «остин» неторопливо скатывался под уклон задними колесами вперед. Видимо, рычаг передачи выскочил, а тормоза давно практически приказали долго жить. Мы оба помчались следом за машиной, Тристан был к ней ближе и умудрился дотянуться пальцем до капота, но не выдержал такой скорости. Мы оба остановились и начали наблюдать.

Склон был крутой, и автомобильчик быстро набирал скорость, подпрыгивая и сотрясаясь на буфах. Я покосился на Тристана: в критические минуты его ум всегда работал стремительно и четко, и я прекрасно понимал, о чем он думает. Прошло всего две недели с того вечера, когда он перевернул «хиллмен», провожая девушку домой после танцев. Машина была совершенно изуродована, а страховая компания встала на дыбы. И Зигфрид, естественно, пришел в лютое бешенство и кончил тем, что выгнал его окончательно, раз и навсегда, – чтобы его духу в доме больше не было!

Но Тристан давно свыкся с этими изгнаниями и знал, что ему надо только некоторое время не попадаться на глаза брату, и все будет забыто. А на сей раз ему особенно повезло: Зигфрид уговорил управляющего банком дать ему ссуду для покупки чудесного нового «ровера», и все остальное изгладилось из его памяти.

То, что произошло теперь, выглядело особенно зловещим, поскольку формально он, как шофер, отвечал за «остин», а тот теперь несся вниз по длинному зеленому склону со скоростью не менее семидесяти миль в час, выделывая жуткие курбеты. Одна за другой распахнулись все дверцы, и, казалось, автомобильчик хлопает ими, точно огромная неуклюжая птица крыльями.

А на дерн из открытых дверец летели флаконы, инструменты, бинты, вата, оставляя за ним зигзагообразный след. Время от времени картонки с рвотным порошком или питьевой содой при ударе о землю взрывались как бомбы, выбрасывая облака содержимого, такие белые на зеленом фоне!

Тристан вскинул руки над головой:

– Смотри! Чертова машина нацеливается прямо на этот сарай! – И он судорожно затянулся сигаретой.

Действительно, на голом склоне было лишь одно препятствие – небольшое строение почти у самого подножия горы, где начиналось дно долины, и «остин», точно притягиваемый магнитом, мчался прямо на него.

Я не выдержал и отвернулся за секунду до столкновения, сосредоточив взгляд на тлеющем кончике тристановской сигареты, который в момент катастрофы стал багрово-алым. Когда я поглядел вниз, строеньице уже не торчало там, оно рассыпалось веером, и мне на память пришло все, что я знал о карточных домиках. Поверх досок мирно покоился на боку автомобильчик, и его колеса все еще продолжали лениво вращаться.

Пока мы галопом неслись вниз по склону, не требовалось быть ясновидцем, чтобы читать мысли Тристана. Он не мог предвкушать минуты, когда придется сообщать Зигфриду, что разбил «остин». Собственно, ум отказывался принять такую возможность. Но когда мы приблизились к сцене катастрофы, минуя по пути шприцы, скальпели, флаконы с вакцинами, представить себе иной исход было попросту невозможно…

Добравшись до машины, мы в тревоге принялись ее осматривать. Кузов и раньше был в таких вмятинах, что определить, где появились новые, было непросто. Бесспорно, сзади она была приплюснута, но в глаза это не бросалось. Явно о происшедшем свидетельствовал только разбитый задний фонарь. Ободрившись, мы зашагали к ферме за помощью.