Мария Метлицкая - Стоянка поезда всего минута

Лелька ездила и к матери, и к отцу, но отношения были формальными и не близкими – они давно друг от друга отвыкли.

Учиться Лелька не желала – так, перекатывалась с тройки на двойку. А вот читала запоем. Еще бы – такая библиотека! Юля сделала фотографию – Лелька лежит на диване, перед ней тарелка с солеными черными сухариками, обгрызенное яблоко и раскрытая книга. Вид серьезный и счастливый. Это все, что ей нужно.

– Вот оно, счастье, – вздыхала Лелька. – Лежала бы так всю жизнь.

– Вряд ли, – отзывалась Юля. – Не выйдет. Тебе нужно социализироваться и входить в жизнь.

– Да? – злилась Лелька. – А зачем, не скажешь? Если я и так счастлива?

Юля терпеливо объясняла:

– Институт, замужество, дети. Или ты обойдешься без этого?

– Да запросто! – смеялась подруга. – Ты же знаешь, мне эти щи, борщи и котлеты до фонаря. А сопли, вопли и пеленки? Это вообще! А чужой храпящий мужик со своими капризами? Нет, никогда и ни за что, даже не уговаривай.

– Влюбишься и забудешь о своих принципах, – усмехалась Юля. – Встанешь у котлов и у корыта как миленькая.

– Ага, сейчас! – смеялась Лелька. – Прям разбежалась!

Но в десятом классе Лелька проснулась и с головой, словно наверстывая, пустилась во все тяжкие.

В огромной академической квартире гудели с утра до вечера. Компании были разные, разношерстные, порой даже странные. То на «флэт» набивались длинноволосые хиппи в драных джинсах, покуривающие травку. То интеллектуалы из МГУ и Бауманки, то странные, размалеванные, сильно выпивающие девицы, гордо называющие себя красивым словом «путана». А то и все вместе – «винегрет» этот был таким забавным, что можно было сидеть в кресле и просто наблюдать за странной, такой непохожей публикой. Одно слово – театр.

Лелька была бессребреницей и транжирой, вываливая на стол все, что было в холодильнике. А паек у деда был увесистым – тут тебе и «разноцветная», как говорила Лелька, икра, красная и черная, и деликатесная копченая рыба, и импортная ветчина, и сухие колбасы. Ошеломленный и непривыкший к такому роскошеству, вечно голодный студенческий люд сметал все за пару минут. А Лелька, добрая душа, только посмеивалась. Юля злилась и негодовала: «Еще чего!»

В общем, взялась контролировать, от Лельки проку нет. Икру, севрюгу, ветчину прятали – перебьетесь! Жрите вареную колбасу и шпроты, не баре!

На этой самой Лелькиной хате на одной из вечеринок, в одну из суббот, Юля и повстречала своего Петю. Петра, Петюшу, Петрушу, Петеньку. Самого лучшего парня на свете. Влюбилась сразу, как только увидела.

Он был очень хорош собой – высокий, русоволосый, широкоплечий, сероглазый. Настоящий былинный герой. Но главное – улыбка. Тихая, еле заметная и очень доброжелательная. Не ухмылка, а именно улыбка. Пришел он с приятелем и девицей. Кто эта девица, а главное – чья, его или друга? Непонятно, но Юля задергалась.

Схватив Лельку за рукав, утащила в угол.

– Кто это? Знаешь его?

– Кого? – хлопала глазами поддатая Лелька. – А, этого! Не, не знаю. А что, запала? Ну сейчас разберемся.

– Я тебе разберусь! – прошипела Юля. – Только попробуй!

Икнув, Лелька испуганно закивала.

В общем, с той вечеринки Юля и Петя ушли вместе. Шли по заснеженной улице и молчали.

Как хорошо было вместе молчать!

Им повезло – успели в метро. В полупустом вагоне Петя осторожно взял ее за руку. А она, неопытная и неискушенная, совсем не смутившись, положила голову ему на плечо.

Они сразу всё поняли. Всё. Их встреча – судьба. Они друг для друга – судьба. Им предначертана долгая, счастливая семейная жизнь. Так к чему кокетничать, мучить друг друга, выпендриваться и ломаться? Не надо никаких вступлений и предисловий – вообще ничего такого не надо: ни цветов, ни прогулок по улицам, ни темных залов кинотеатров, ни сырых полутемных подъездов. С первой встречи они – будущие муж и жена. Какое счастье, что встретились они так быстро, не теряя времени на пустяки, не распыляясь на ненужные встречи и отношения, нашли друг друга и теперь уже не расстанутся. Никогда.

Они еще долго топтались у Юлиного подъезда, а февральский мороз набирал обороты, и Петя грел ее руки, вглядываясь в ее лицо, и уговаривал идти домой – вдруг заболеет. Но она наотрез отказывалась и беззастенчиво врала, что совсем не замерзла.

Назавтра Петя позвонил с самого утра и сказал просто и честно, без всяких заходов и предисловий:

– Ты знаешь, Юленция, за ночь я очень по тебе соскучился. Как будто не видел тебя тысячу лет.