Мария Метлицкая - Стоянка поезда всего минута

Гуся вздохнула. Подумала, что скажут родители: «У тебя появилась прислуга?» Но самое главное – как эту удачу оплачивать? Ворочаясь до рассвета, она прикидывала, как и что. Старухина пенсия – вот единственный выход. Но разве Гуся это может предложить?

Утром, почему-то страшно смущаясь, она торопливо рассказала мужу о своих надеждах и опасениях.

Тот недовольно скривился:

– Ну знаешь ли… Чужой человек в доме? Нет, извини, я не согласен, увольте! Все матушкины капризы, но нельзя же ей во всем потакать! Ты и так прекрасно справлялась! И еще, – оглянувшись на закрытую дверь, Юрий перешел на шепот, – она меня раздражает. Знаешь, я как будто под микроскопом – такое чувство, что она меня рассматривает, как насекомое!

– И у меня такое же чувство, – обреченно вздохнула Гуся. – Только Ксения Андреевна, понимаешь, не хочет больше без нее обходиться.

– Ну дело ваше – решайте, – буркнул муж. – И вообще, Ира, мне надо работать. А это, прости, ваши бабские дела. Уж как-нибудь без меня.

Как всегда, устранился, не хочет конфликта с матерью. «Ваши бабские дела». Лишь бы не принимать решения, лишь бы не ругаться с матушкой. Снова свалил все на Гусю. Однако на фразе «ты отлично справляешься» Гуся застряла: «Неужели ему не понятно, как мне тяжело? Хорошо, буду ждать, когда старуха сама заведет разговор. В конце концов, это она страстно мечтает оставить сиделку. А насчет чужого человека в доме… Юра, конечно, прав… Тем более такого человека, как эта Елена Владимировна. Ощущение, что в доме поселился агент КГБ или резидент чьей-то разведки. Мне неуютно под ее взглядом, мне не нравится эта идеальная женщина, и, честно говоря, я ее немного побаиваюсь! Но хозяйка здесь свекровь».

Никакой пенсии Ксения отдавать не собиралась – еще чего! Монолог ее был бурным и возмущенным:

– Ирина! О чем ты? Да как ты можешь даже думать об этом! С тебя же снимаются все обязанности. Все! В первую очередь мы подумали о тебе! Вот ты и заработай, моя дорогая!

Гуся молча вышла из комнаты. «А что ты еще ожидала, – усмехнулась она. И если по правде… в чем-то старуха права! Ну что я за человек? Всегда всех оправдываю. Всех, кроме себя».

Компаньонка, надо отдать ей должное, цену не подняла. Привела разумные доводы – бесплатное жилье и питание, меня все устраивает, я понимаю ваши проблемы. Благородно. Но дело, конечно, не в ее благородстве.

По местам все расставила Яська:

– Ты дура? При чем тут деньги? Отдельная комната, бесплатные харчи. Да и потом, она видит, что ты в случае чего слова не скажешь! Да и старуха ее обожает. И будет обожать, даже если что-то будет не так, – назло тебе и Юрику твоему. Хотя творцу твоему все по барабану. Лишь бы его не трогали и вовремя, как собаку, кормили. Его дело страдать, всех винить в своих несчастьях, беспрерывно ныть и жаловаться. Но тебе с этой Еленой и вправду станет полегче. Хотя мое мнение – тебе надо из этой семейки валить, и валить поскорее! И так жизни не было, а уж теперь… Ты же понимаешь, в чьих руках будет власть?

Гуся молчала – что тут ответить? Яська права, но как объяснить ей, что мужа она любит и жалеет? Что он неудачник и горячо любит мать, что слабохарактерный и старухе никогда не перечит? А сама Гуся – манная каша. Яська другая, они люди с разных планет. Яська сильная, смелая, ей все по плечу. Разве она бы позволила решать за себя, унижать, разве стала бы молчать? А Гуся будет терпеть и жалеть, подставлять плечо и вытирать сопли и слезы.

Но решение было принято. Гуся решила – посмотрим! В конце концов, выгнать Елену Владимировну – дело пяти минут!

И в доме засверкали отмытые стекла и зеркала, пахли свежестью занавески, блестели полы. Старую посуду компаньонка убрала и заменила сервизом, сто лет пылившимся в серванте. Прежде Ксения Андреевна не давала до него дотронуться – это память о муже! Постельное белье было накрахмалено до жесткости, полотенца пахли цветами.

На Гусин вопрос, чем она стирает, ответ был прост, как все гениальное.

– У меня есть секрет, – скупо улыбнулась Елена Владимировна. – Немного шампуня! Да, да, именно так, – увидев удивленные Гусины глаза, повторила она. – Немного шампуня для запаха.

Да и еда, приготовленная компаньонкой, была, надо признать, замечательной. Все удавалось «дорогой Еленочке»: и прозрачные бульоны, пахнувшие корнем петрушки, и малиновые борщи, и котлеты, пышные, сочные, из которых брызгал жирок. И жареная картошечка, любимое блюдо хозяина, была замечательной – с аппетитной хрустящей корочкой и мягкая внутри. А пироги и торты? И это она умела! А кружевные, дырчатые блины? А пышные оладушки с натертыми яблоками? Все это, казалось, ей было совсем несложно и даже легко и просто: двадцать минут – и готово! Надо быть справедливой – хозяйкой эта Еленушка была замечательной. И Гуся, надо признаться, свободно выдохнула.