Иван Фуников - По понедельникам чудес не бывает

Да и не надо ему будет тратить добрую треть рабочего времени на всякую хрень.

Пора, пора тикать с передовой. Было бы только куда. После пятидесяти уже никуда, кроме как в охрану, не берут. Уже пробовал. Приходишь в контору по поиску работы, а там пытаются с тебя деньги взять за «информационные услуги», не предполагающие дальнейшего реального устройства на работу. Уже во второй такой шарашке я заявил, что и сам могу оказать им бесплатную информационную услугу.

— Какую?

— Сказать куда вам нужно идти.

Похоже даже не обиделись. Вероятно все нормальные человеческие чувства за годы безнаказанной разводки безработных на деньги уже атрофировались.

Можно, впрочем, и в Интернете работу подыскивать с тем же успехом.

Обычно я стараюсь обойти дома с тыльной стороны, чтобы не стопорили меня приметливые старушки, сидящие у подъездов, с замененными с моего же разрешения хрусталиками. А тут расслабился. Солнце. Лепота. Иду, все улыбаются, здороваются, даже кого не помню. Хотя нет, не все — Заводимова отвернулась. Ну сама виновата, что плохо училась в школе и не известно с кем коньяк трескала (трансаминазы потом с трудом в норму пришли). Любой грамотный человек знает, что отрицательная реакция Вассермана, о которой я ей сообщил, это хорошо, а не плохо. Говорят, чуть кого-то не придушила.

Не испортила настроение даже встреча с Сашком-уклонистом. Гнусный кадр. В свое время написал на меня жалобу, мол, я у него обострения язвы не фиксировал. Он по достижении восемнадцати лет, похоже, аспириновую язву себе сотворил, умелец, чтобы в армию не забрали, а потом стал заботиться о подтверждении диагноза. А тут эти МЭСы, да еще, если ему зубы активно заговаривать, он при пальпации живота даже не морщился. Сам — «кровь с молоком», не курит, в макдональдсы не ходит и проговорился как-то: «Не хочу быть бесплатным охранником чужой наворованной собственности». И не стесняется здороваться, зараза. Ну и я ему делаю ручкой «рот-фронт» и кричу: «Пора служить!»

Но нельзя расслабляться. Пришел в поликлинику, а там новость: МЭСы вводятся на все, кроме как хирургические, заболевания. Главный узнал, что за них со страховых компаний отдельные поликлиники в разы больше денег получают, и… Переходите, ребята, на новую бухгалтерию.

Предполагался вроде и цивилизованный, компьютерный вариант учета, но, там думать, как внедрять, надо, а если нечем? Да ну их. Хорошо хоть, по знакомству вернул себе старый принтер, что был в починке, взамен недавно всученного нового е…го китайского, купленного по такому же е… у тендеру в каждый кабинет. Новый у меня каждый пятый больничный лист зажевывал. И программу установили для него в виде бесплатного приложения такую же убогую, неизменяемую.

Но нас недаром постоянно тренируют, а смекалка часто является следствием чьей-то глупости. В графе с названием работы мы навострились ставить точку, мол, работает, и точка, иначе не печатает. Может это — изощренная месть заказчикам от плохо оплаченного программиста (по типу металлической «церковной крысы» на решетке от строителей Домского собора). А страдаем мы.

Просмотрел новости с водоемов. Мужик ловил корюшку и тихо умер у лунки. Все его сыну соболезнуют. Да, конечно, горе, но, смерть хорошая — без мучений за любимым занятием, никого не обременив. Иначе же тянется все годами от плохого к худшему. Хорошо, если не рак. В противном случае жизнь превращается в кошмар. Нет, часть больных раком ведут себя вполне достойно. Помню одну старушку — дочку известного партизана. Ну просто стойкий оловянный солдатик. Всегда приветливая и доброжелательная.

— Доктор, Вы, наверное, устали и проголодались. У меня есть вкусный грибной суп…

Другие же начинают как могут издеваться над родственниками. Обычно я объясняю родным, что делается это специально, чтобы расставание с ним (редким на самом деле уродом) было не таким тяжелым. Так, наверное, правильней будет, пусть сохраниться хорошая память.

Иногда в этих случаях выручает незнание пациентом своего приговора. У нас ведь еще существует практика — скрывать онкологический диагноз от больного. Пусть живет в неведенье, ждет, когда его вылечат. Пока ведь никого не привлекают к суду за то, что по незнанию примерного срока жизни, отпущенного ему, больной не успел закончить дела, составить завещание.