Карина Глейзер - Вандербикеры и таинственный сад [litres]

– Как там мисс Джози?

Мама устало улыбнулась:

– В порядке. Я пыталась её уговорить пойти со мной домой отдохнуть, но она наотрез отказалась.

– Можно ей позвонить? – спросила Джесси.

– Не сегодня, – ответила мама. – Завтра посмотрим.

Скрипнула дверь, и в коридор вышел папа в серых домашних штанах и старой дырявой футболке с логотипом колледжа.

– Что вы все тут сидите? – спросил он.

Мама поднялась:

– Они меня ждали. Сейчас я их уложу. – Она взяла на руки спящую Лэйни и направилась к её комнате, которую она делила с Гиацинтой. – Отнесёшь Гиацинту в кровать, милый?

Папа наклонился, задев Джесси колючей щекой.

– Идите спать, – сказал он Оливеру и Джесси и понёс Гиацинту в комнату.

У Джесси всё затекло – так долго она сидела на жёсткой ступеньке. Ей не терпелось рухнуть на кровать. Она встала, подошла к двери в свою спальню и оглянулась на брата. По Сто сорок первой улице пронеслась машина, и свет фар отразился на стенах первого этажа. В это мгновение Джесси различила выражение лица Оливера. Он выглядел совсем не сонным и как будто собирался ещё долго-долго сидеть лестнице.

ИЗА: Почему ты не написала, что мистеру Джиту плохо?

ДЖЕССИ: Кто тебе сказал?!!

ИЗА: Я возвращаюсь.

ДЖЕССИ: Нет-нет, не смей. Сиди в лагере. Ему уже лучше.

ИЗА: Лэйни говорит, он в больнице! Он умирает?!

ДЖЕССИ: Нет! Оставайся на озере Феррис! Ему станет хуже, если ты из-за него уедешь!

Пауза

ИЗА: Ладно. Не уеду. Но обещай держать меня в курсе.

ДЖЕССИ: Обещаю.

ИЗА: Скажи вслух: «Обещаю каждый день рассказывать Изе обо всём, что происходит в „песчанике“ на Сто сорок первой улице».

Пауза

ДЖЕССИ: Сказала. Довольна?

ИЗА: Да.

Лэйни валялась на пушистом ковре в подвале, а мистер Байдерман, вместо того чтобы учить её рисованию, разговаривал с кем-то по телефону о том, как спасти приговорённое к сносу здание. Принцесса Милашка разлеглась у него на плечах, прямо как шарфик.

– Оно имеет архитектурную ценность! – восклицал мистер Байдерман. – А также историческую. Ты сама себя не простишь, если повторится история Конюшен Дакоты. Я знаю, что ты до сих пор терзаешься угрызениями совести.

Как только он повесил трубку, Лэйни завалила его вопросами.

– С кем вы говолили? О чём? Что такое Конюшни Дакоты?

Мистер Байдерман погладил Принцессу Милашку между ушек.

– С моей старой подругой из колледжа. Она работает в комиссии по сохранению достопримечательностей и хотела посоветоваться по поводу одного кандидата. Если здание получает статус достопримечательности, его нельзя никак менять без особого разрешения. И сносить ни в коем случае нельзя.

– А что за конюшни? – поинтересовалась Лэйни.

– Они стояли на углу Семьдесят пятой улицы и Амстердам-стрит, но их превратили в общественный гараж, когда люди перестали ездить на лошадях. Ему думали присвоить звание достопримечательности, но владельцы гаража избавились от всех исторических деталей, которые делали его особенным, и он потерял архитектурную ценность. – Мистер Байдерман нашёл в телефоне фотографию старой конюшни и показал девочке.

– Жалко, что там больше нет лошадок! – сказала Лэйни. – И дом жалко. Класивый.

На лестнице раздались торопливые шаги, и в подвал спустился Оливер.

– Лэйни! Ты почему ещё в пижаме? Нам пора в церковь!

Лэйни посмотрела на брата и с невинным видом надкусила зелёное печенье. Сегодня мама попробовала добавить в выпечку шпинат, и Лэйни досталась целая гора сладкого! Почему-то за завтраком остальные не пожалели отдать ей свои порции, хотя раньше никогда так не делали. Лэйни обожала всё зелёное: четырёхлистный клевер, мягкую травку чистец, такую же нежную, как носик Паганини, зелёные драже M amp;M’s, про которые папа говорил, что они приносят удачу. Лэйни уже неделю собирала эти конфетки в небольшую стеклянную банку. У неё хорошо получалось выпрашивать у других Вандербикеров зелёные драже.