Андрей Звонков - Скорая помощь. Душевные истории

– Не буду убирать пока. Завозите!

Сашка Абаев вернулся на подстанцию после армии, быстро восстановил потерянный за два года вес и добавил еще примерно столько же.

Он терпеть не мог мотаться по вызовам, но обожал посидеть в диспетчерской, в тепле и сухости, попить чаёк, покрикивая на выездных через селектор: «Бригада номер… не задерживайте вызов!», или постукивать микрофоном по столу, дожидаясь, пока прогреется старенький ламповый усилитель УМ-50, отчего по всей подстанции разносился грохот, а потом нарочно гавкающим голосом выкрикивал несчастную бригаду на вызов.

Однако все хорошее когда-нибудь кончается, этим оно и хуже плохого, которое как началось, так и тянется. Колыхаясь жирным телом, Абаев занял место в кабине самого теплого «РАФа», потому что ему пришлось ехать на вызов на грипп [5] Во время сезонной эпидемии добавляли машины, и все бригады работали по одному, а в поликлиники присылали студентов старших курсов из мединститутов, чтобы закрыть прием участковых врачей. . Одному.

– Ничего, переживем… – уговаривал себя Сашка. – Жизнь полосата, эпидемия пройдет, и я снова вернусь в диспетчерскую.

Февральской морозной ночью, сдав очередного «пса» (пьяницу с ушибами) в спецтравме, Абаев выкатился на бульвар невдалеке от больницы. Его отпустили на подстанцию.

Мела позёмка, подмораживало, одинокие пешеходы и автомобили скользили на едва прикрытом снежком льду. Если бы Сашка помнил поэму Александра Блока «Двенадцать», он бы непременно процитировал: «Метет снежок, а под снежком – ледок…», однако Блок уже был так же далек, как вся школа с ее тревогами и проблемами.

Пережили и забыли.

У автобусной остановки лежало слегка прикрытое снежком тело однозначно мужского пола. Водитель притормозил и оглянулся на Сашку.

– Подберем? Замерзнет ведь, бедолага…

– Придется, – вздохнул Сашка. – Тормози.

Остановились, осмотрели…

Еще теплый нетрезвый организм втянул ноздрями морозный воздух, сложил губы в трубочку, почмокал и всхрапнул.

– Уй, ты мой сладкий! Мало тебе? Это ж надо так ужраться… Давай, за конечности – и на плацкарту, на нижнюю… – сказал Абаев водителю.

Они взяли тело за руки-за ноги и попытались с размаху забросить на пол в салон «РАФа», но что-то не пустило.

– Жопой примерз к асфальту, – сказал водитель. – Видно, давно уже лежит. Штаны во льду…

– А монтировка есть? Попробуем отколоть. Или топор лучше.

– Откуда топор? А монтировкой отдерем сейчас.

Они повозились и закинули тело в салон, и там Абаев принялся рассматривать пьяного найденыша.

Ну, хоть бы синячок! Или ссадину свежую… или ребро сломанное.

Ничего. Девственный алкаш.

Упит до безобразия, но ни единой царапины.

Водитель с надеждой спросил:

– Может, так его закинем в спецуху? А они ему сами (синяков) навешают…

– Ни хрена они ему не сделают, луноход вызовут. А нам вот навешают потом. За необоснованную госпитализацию! Муханов, собака, сразу телегу настрочит, что привезли не по показаниям.

– Ну, ты представляешь, гнать черт-те куда? Спецуха вот она, за углом, а вытрезвитель семь верст киселя хлебать! Час по морозцу трюхать – не меньше. Придумай чего-нибудь.

– Да чего придумать? Он даже не обморожен! – Сашка в отчаянии еще раз осмотрел пьяного, ощупал. – Штаны только примерзли, а кожу на жопе даже не подморозило. Да ну его к черту!

Сашка погрозил пьяному кулаком.

– Сейчас я ему сделаю! – Он снял полуботинок с ноги пьяницы и, держа за мысок, каблуком несколько раз саданул ему по роже. Ничего. Что по дереву, что по упитой морде. Они подождали, в тоске разглядывая мирно спящего пьяницу.

– Ну, я не знаю. Его ничего не берет. А дать сильнее – рука не поднимается. – Сашка еще раз выбил каблуком барабанную дробь на лбу и щеках алкаша.

– Ну, что ж, поехали. – Водитель захлопнул дверь салона.

Они с Сашкой задраили окошко, чтобы перегарная вонь, смешанная с запахами мочи и дерьма, не лезла в кабину.

Включили громче радио и поехали в вытрезвитель, по пути развлекая друг друга анекдотами.

Через час «рафик» въехал во двор районного спецмедучреждения.

Водитель включил свет в салоне, а Сашка вытянул пьяного из-под кресел на свет. На лбу и щеках его ясно отпечатались багровые каблуки.

Абаев с водителем удрученно смотрели на пятна. Это был приговор возвращаться туда, откуда они приехали. Вытрезвитель теперь его точно не возьмет!

– Но почему? Откуда они? – Водитель не понимал.