Тимоте де Фомбель - Принц без королевства

— Что ты здесь искал, Эндрю?

Дрожь пальца Мэри, лежавшего на курке, передавалась ружейному стволу, а от него — голове Андрея. Она решила его убить — и убьет, даже глазом не моргнет.

— Так что же ты искал?

— Ничего.

Мэри явно не понравился его ответ. Громко вздохнув, она сказала:

— Ну и что обо мне подумает мисс Этель, — ведь я ей поклялась, что никто не войдет в ее спальню! Что она подумает?

Он попробовал повернуть голову, но Мэри еще сильнее вдавила ствол ему в ухо.

— Ну, что она подумает, Эндрю?

— Ничего, — прошептал он.

— Вот именно. Ничего.

Мэри взглянула на стенные часы.

— Через четыре минуты в эту дверь постучат братья Лоуренс. Они будут чинить паркет.

И она нажала на ствол так сильно, что под головой Андрея заскрипела дощечка.

— Слышишь?

— Да, — пробормотал Андрей.

Ствол давил все сильнее.

— Я понял, — простонал он.

— Вот и хорошо, теперь лежи и жди. За тобой придут.

Прошла минута. Андрей уже совсем было отчаялся, как вдруг у него в голове мелькнула спасительная мысль.

Он хорошо изучил характер Мэри.

Это его и спасло. Ощепков, знаменитый московский тренер по дзюдо и самбо, всегда говорил, что хорошее знание противника — залог победы.

— Так что ты хотел украсть, Эндрю?

Андрей разжал руку.

— Вот это.

На его ладони лежала скомканная белая тряпица.

Под дулом ружья Андрей машинально выдернул ее из ящика.

— Это?

Мэри наклонилась. Она сразу узнала легкую сорочку, в которой Этель спала теплыми летними ночами: это была память о матери, часть ее свадебного приданого.

— Это? — переспросила Мэри.

— Да, — всхлипнул Андрей.

Нажим ствола резко ослаб. Андрей угадал: лишь одна вещь на земле не могла оставить Мэри равнодушной. Она пролепетала:

— Да ты никак…

Любовь! О да… это, несомненно, была она.

— Эндрю!

— Я больше не буду, мисс Мэри! Никогда!

И Андрей усилием воли выдавил слезы из глаз.

— Только не рассказывайте ей! — взмолился он. — Лучше уж скажите, что я хотел украсть деньги.

Мэри всматривалась в лицо юноши.

«Он ее и вправду любит или это я схожу с ума?» — спрашивала она себя.

— Я не хочу, чтобы она узнала. Мне стыдно. Она меня и так в упор не видит. Пусть я буду вором, скажите ей, что я вор. Я предпочту кончить жизнь в тюрьме.

Мэри совсем растерялась. Какое счастье! Она словно угодила в пятый выпуск «Туманов Глории», где пастух встречает королеву, плавающую в пруду. Однажды она прочитала эту историю на газетном листке, в который был завернут сыр. С тех пор она потеряла сон и покой и каждую неделю покупала в деревне газетку с очередным выпуском.

Стоило ей вдохнуть запах старого овечьего сыра, как она вспоминала о пастухе, который спрятался в дупле и жалобно распевал: «Ах, зачем, ах, зачем я родился пастушком?»

В самых дерзких мечтах Мэри воображала себя той самой королевой, плывущей через пруд. В роли пастушка неизменно выступал комиссар Булар.

— Убейте меня! — воскликнул Андрей.

Мэри вздрогнула.

На сей раз он перестарался. Уж не считает ли он ее полной дурой?

— Можешь рассказывать свои истории мисс Этель, ты, жалкий воришка! Я в них вот ни на столечко не верю! Послушать тебя, так я влюблена в вице-короля Индии.

В дверь постучали: пришли братья Лоуренс.

— Подождите, — шепнул Андрей.

Снова стук в дверь. Андрей взмолился:

— Выслушайте меня!

Мэри заколебалась, и это позволило Андрею сказать:

— Приподнимите мою правую штанину.

Мэри замерла в изумлении. Все это выглядело как-то неприлично. Но любопытство и «Туманы Глории» взяли верх.

И Мэри крикнула плотникам, повернувшись к двери:

— Подождите! Я приберу комнату и разрешу вам войти. Это все-таки дамская спальня.

Не отводя ствол от головы Андрея, она приподняла носком ноги его правую штанину. Войди кто-нибудь в этот момент, он увидел бы пикантную картину: домоправительница почтенного возраста держит на мушке молодого парня, лежащего на полу, и любуется его лодыжкой.

— О Господи!

Мэри увидела под коленом Андрея татуировку: пять букв — ЭТЕЛЬ. Да, сомнений нет, он любит ее хозяйку!

Мэри густо покраснела, словно ей на глазах у полного зала пришлось играть худшую из ролей — мегеры, ополчившейся на отвергнутого юношу. Но это еще не поздно было исправить. Она должна простить мальчику его ошибку — и публика снова полюбит ее.

Мэри представилось, как зрители, ряд за рядом, вскакивают с мест и аплодируют ей, вытирая слезы умиления.