Михаил Андросов - Вольные упражнения [сборник]

Когда октябрь подходил к завершению, Таня рискнула отставить свою трость в угол комнаты. По срокам ей следовало пользоваться опорой ещё как минимум месяц, но Тане так хотелось прийти на занятия со свободными руками. Получилось! Спина, конечно, вновь отозвалась привычной болью, но Таня уже не обращала внимания на подобные капризы своего позвоночника. Погудит немного, привыкнет к новой нагрузке и перестанет болеть. Носить корсет она ещё продолжала, но и от него планировала освободиться через две-три недели, если восстановление будет продолжаться такими же темпами.

В какой-то момент Тане даже вновь захотелось заняться физической культурой, чтобы испытать, как её тело справляется с нагрузкой, хотя бы с самой небольшой.

Но желание это оказалось трудновыполнимо, поскольку освобождение от уроков физкультуры у Тани было аж до конца первого полугодия, и по разговорам преподавателей она понимала, что его, скорее всего, продлят до конца учебного года. Срок очень большой, но и диагноз Тани, описанный в справке ВКК, предполагал длительное освобождение от всяческих физических нагрузок.

Все попытки переговорить с учителем физкультуры о возможности позаниматься во время урока положительного результата не приносили. Помня тот злополучный день, когда весною Таню выносили из спортивного зала на носилках врачи скорой помощи, учитель физкультуры Виктор Иванович решил перестраховаться и чётко следовать распоряжению директора. Больше переживать подобные стрессы ему не хотелось.

Соответственно и в спортивные секции Тане дороги были закрыты. Оставалось лишь регулярно нагружать себя различными развивающими упражнениями в домашних условиях.

Как-то, идя по коридору после уроков, Таня остановилась возле открытых дверей спортзала. Занятий там сейчас не проводилось ни у одного из классов. Возможно, Виктор Иванович просто отлучился ненадолго по своим делам.

Неведомая сила заставила Таню войти в пустое полутёмное помещение.

За окном стоял хмурый осенний день, по стеклам барабанил дождь. Свет в зале был погашен, и потому тренажёры и спортивные снаряды, расставленные вдоль стен зала, выглядели, как серые бесфактурные тени.

Оставив сумку на полу, Таня медленно пошла по направлению к гимнастическому бревну, которое стояло в противоположном углу. Каждый её шаг отдавался гулким эхом где-то под потолком. Только одинокий звук её шагов и мерный шум дождя за окном.

Подойдя к гимнастическому бревну, Таня остановилась. Она медленно провела рукой по его поверхности. То самое роковое бревно, с которого она упала более чем полгода назад. Примитивно изготовленный спортивный снаряд, пригодный лишь для из учения азов, а не демонстрации сложных акробатических элементов. Сама попытка выполнить на нём чемпионатную программу была чистейшим безумием. Теперь Таня смогла оценить всю неосознанность своих действий.

Она словно видела себя со стороны, как она, упираясь, стаскивает со всех концов зала к бревну маты. Бревно тогда стояло почти по центру. Сами школьные маты представляли собой слабую защиту от падения со снаряда. Но разве тогда, находясь на грани эмоционального срыва, Таня думала об этом? Она всеми способами старалась заглушить своё отчаяние. А способ у Тани был, да и сейчас оставался, лишь один: физические упражнения. И чем выше и экстремальнее нагрузка, тем меньше остаётся места в голове для всяческих тревожных и нехороших мыслей. Ведь именно поэтому, вспрыгнув на бревно даже без должной разминки, Таня начала выполнять сложные элементы.

Сейчас она назвала бы это помутнением рассудка, и не более. В спорте недопустимы такие неосмотрительные действия, особенно в спортивной гимнастике, где каждую секунду нужно чётко контролировать поведение своего тела. Подобная невнимательность может обойтись очень дорого. Вот поэтому ситуация и развернулась вполне закономерно: падение со снаряда, и вместо анализа ошибок, передышки и повторного подхода — одно лишь упрямство. Тане даже захотелось крикнуть самой себе, той, пытающейся в очередной раз сделать маховое сальто назад: «Остановись, дурочка! Ты с ноги неправильно выталкиваешься! Ты не сможешь поймать центр тяжести на таком неровном снаряде!»

Таня вовремя одумалась — кричать, находясь в пустом зале, было не лучшим занятием.

Однако она так явно видела перед собой картину шестимесячной давности, что, казалось, просматривает в замедленном действии фильм про саму себя.