Михаил Андросов - Вольные упражнения [сборник]

Не тут-то было.

— Я не сяду! — жёстко ответила Серебрякова. — Оставьте все номера концерта так, как они стояли изначально! Не надо обижать выпускников в день их праздника!

— Я не пойму, Серебрякова, чего вы добиваетесь своим протестом? — постарался уточнить Георгий Матвеевич, словно не по его вине начался весь этот конфликт.

— Оставить программу концерта без изменений! — повторила Таня. — Вот и всё, что мне от вас сейчас нужно!

От столь вызывающей наглости Валентина Николаевна на какой-то момент даже потеряла дар речи.

— Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему от нас уволилась Елена Михайловна и почему Ольга Станиславовна прибегала ко мне за корвалолом, — обескуражено прошептала она.

— Да оставьте вы концерт без изменений, — вступил в разговор Семён Абрамович. — Полагаю, я имею здесь право голоса? Эта девочка права: зачем из-за меня коверкать концертную программу. Я, если что, могу и не выступать. Моя речь здесь вовсе не обязательна.

— Вот как раз очень обязательна, — ответил директор школы. — Ребятам должно быть интересно послушать про ваш вуз.

— Не более интересно, чем посмотреть концерт, — заметил Семён Абрамович. — Я предлагаю прислушаться к мнению наших молодых талантов и оставить всё без изменения. Считайте, что я вас прошу об этом.

— Хорошо, — ответил Георгий Матвеевич. — Если таково ваше желание, я всё оставлю, как есть. Мне казалось, что так будет удобнее.

— Удобнее будет, если каждый из выпускников покажет то, что подготовил для сегодняшнего вечера, — заключил Семён Абрамович. — Я сам с удовольствием посмотрю такой концерт. И особенно сюрприз, который так упорно отстаивает эта девушка.

— Таня, ты слышала, — обратилась к Серебряковой Валентина Николаевна. — Мы оставим концерт целиком без изменений. Можешь садиться на своё место!

— Спасибо большое, — с явной издёвкой ответила Таня.

Гора свалилась с её плеч. Если бы заместитель ректора вуза не вступился за неё, она сама не представляла, что могла бы сделать, но не отступила бы ни при каких угрозах. Даже если бы вся торжественная часть выпускного оказалась под угрозой срыва. Можно смело сказать, что Семён Абрамович, который так не понравился Серебряковой утром, спас ситуацию.

Таня пристроилась на крайнем стуле у самого прохода.

— Двигай сюда! Не откалывайся от коллектива, — позвал её Пятнов. — Мы тебе специально место заняли.

Таня протолкалась сквозь плотные ряды одноклассников и устроилась между Пятновым и Халиковым.

— Поближе ни чего не могли найти? — недовольно прошептала она.

— Одиннадцать, — отозвался Халиков.

— Что «одиннадцать»? — не поняла Таня.

— Ну, свободное место в зале, которое мы успели расчистить, — продолжал Федя. — Ещё, кажется, два метра осталось.

Таня уже совсем забыла про расчистку зала. Слишком много эмоций потребовал этот разговор с руководителями школы.

— Успеете доделать перед моим выходом?

— Успеем, — как можно убедительнее ответил Пятнов. В этот момент зазвучали первые аккорды Гимна Советского Союза. Кругом загромыхали стулья. Все, кто присутствовал в этот момент в зале, поднялись и замерли по стойке смирно.

— Ты о чём там с директором так долго пререкалась? — поинтересовался Халиков.

— Они чуть мой номер не убрали. Пришлось немного позащищать свои права.

— Почему? — удивился Пятнов.

— Там гость какой-то из вуза речь свою должен толкать. Вот они и хотели поставить его речь вместо одного из номеров.

— Этот толстый козёл, что ли?! — воскликнул Пятнов, указывая пальцем на Семёна Абрамовича.

Таня кивнула.

— Да он в прошлом году тут всех достал, рассказывая про свой институт. Это приятель директора нашего, и он его чуть ли не каждый год сюда приглашает!

— Да тихо вы, — прошипела на всех троих Евсеева, — всё-таки гимн звучит.

— Не возникай тут, — огрызнулся на неё Пятнов. — Тебе надо, ты и слушай. А нам здесь и так хорошо.

Далее торжественная часть выпускного вечера покатилась по привычному сценарию. Вынос флага, который, как на грех, поставили в самом центре зала, поздравительные речи и напутствия от директора и завуча школы. Таня даже была уверена: Георгий Матвеевич с точностью до минуты знал: чья речь сколько времени может занять. Наверняка их напутствия выпускникам повторялись одни и те же далеко не первый год. Поэтому он полез со своими коррективами именно в концертную часть, в которой был меньше всего уверен. Ладно, главное, его цензура в конце концов не прошла.