Михаил Андросов - Вольные упражнения [сборник]

Их взгляды на какое-то мгновение пересеклись: взгляд Елены Михайловны был какой-то опустошённый и рассеянный. Никогда Таня не видела учительницу такой потерянной. В её жизни явно произошло что-то нехорошее, выбившее Елену Михайловну из колеи.

Таня терпеливо ждала.

— У меня отец умер в начале мая, — обречённым голосом завершила она, опустив глаза. — Это случилось как раз на майских праздниках. Недавно совсем сорок дней отметили.

Таня вздрогнула. Слова, произнесённые Еленой Михайловной, в какой-то момент оторвали её от действительности. На себе Таня ещё не испытала, что такое потеря самого близкого человека, хотя представляла, что это, пожалуй, самое страшное, что может произойти в этой жизни. Страшное и вместе с тем неизбежное.

Таня ничего не могла сказать о своём отце, поскольку не видела его уже более десяти лет. Он ушёл из её жизни как-то совершенно незаметно, оставив о себе лишь неприятные детские воспоминания. Мама даже ни разу не говорила о нём с тех пор. А Таня не интересовалась. Отец для неё был посторонним человеком, и сегодня она даже не представляла, где он, что с ним, и жив ли он вообще. Но от одной лишь мысли, что вот так же внезапно может исчезнуть её мама, Тане стало не по себе. Об этом даже думать не хотелось, а вот случилось так, что бывшая учительница испытала это в действительности.

Какие уж тут выпускные, какие выступления и аттестаты? Всё в одночасье померкло перед такой страшной новостью. Таня ни разу не видела отца Елены Михайловны и даже представления не имела, как он выглядел, но ту немыслимую боль, которую испытывала учительница, сейчас почувствовала и Таня. От боли этой веяло каким-то нестерпимым замогильным холодом. Причём холод этот поднимался откуда-то изнутри, охватывал каждую клеточку, каждый участок тела, сковывал все движения, останавливал кровь, и спасения от него не было никакого. Всё померкло перед глазами, даже яркий солнечный свет не мог прорваться сквозь эту пелену. Оставались лишь одни блёклые, серые, едва различимые силуэты без лиц и конкретных очертаний. Ужасные ощущения. Боль в спине ни в какое сравнение не шла с той внутренней душевной болью Елены Михайловны, к которой прикоснулась сейчас Таня всем своим сердцем.

Да, не вовремя она вторглась в жизнь учительницы со своим неуместным приглашением. Совсем не вовремя.

— Простите, Елена Михайловна, — Таня сделала несколько шагов назад. — Я не знала. Я правда не знала ничего. Простите меня, ради Бога! — уже практически выкрикнула Таня и, развернувшись, бросилась бежать из квартиры, которую, как ей показалось, в этот миг охватил тот самый мертвенный холод, терпеть который не было сил.

Она бросилась вниз по лестнице, потом из подъезда, наискосок через двор.

Какая-то женщина, оказавшись на пути у Тани, вскрикнула и едва успела отшатнуться в сторону. Таня не замедлила бега, несмотря на пульсирующую боль в ноге. Вдоль по тротуару. Один двор, второй, третий. Не обращая внимания на приближающийся автомобиль, Таня перебежала через дорогу. Отчаянный визг тормозов донёсся уже откуда-то сзади.

Вот городской сквер. Пробежав приличное расстояние вдоль деревьев и лавочек, Таня наконец-то остановилась.

Она даже не поняла, что с нею произошло. Вроде бы ничего страшного, на первый взгляд, просто учительница сообщила ей о смерти близкого человека, которого Таня и не видела-то никогда. Да, новость очень печальная, неприятная, но… такое случается. В жизни каждого человека бывают подобные потери. Однако почему Таня так среагировала?

Только одним это можно было сейчас объяснить: страхом. Да, Тане стало страшно. И этого нельзя было не признать. До этого момента она даже не думала, что подобное чувство может овладеть ею с такой силой. Ей казалось, что страхи — это лишь детские причуды, оставшиеся далеко в прошлом, в тёмных комнатах и пыльных углах под кроватями. Страх перед первым выполнением сложных упражнений, перед крупными соревнованиями — всё это, конечно, присутствовало, как и в любом другом человеке. Но Таня готова была поклясться, что там было совсем иное чувство, больше похожее на трепет или волнение. Здесь же её охватил самый настоящий первородный страх. Он овладел Таней всего на несколько секунд, но и этого оказалось достаточно, чтобы Таня, забыв всё, пустилась бежать.

«Вот тебе и спортивная закалка», — укоряла она себя, слоняясь по дорожкам сквера.

Уж вроде бы столько всего повидала она в этой жизни. Видела тяжелейшие травмы при падениях спортсменов со снарядов, видела беспощадные выяснения отношений между тренерами, сама получила серьёзную травму, и ничто не вызывало доселе подобного состояния. Даже когда в спортивном зале на неё пытались наброситься четверо пьяных мужчин, ей не было страшно. А здесь… Да, нехорошо как-то вышло. Перед Еленой Михайловной теперь неудобно. Она, подавленная горем, поделилась своим состоянием с Таней, а та пустилась наутёк, как последняя трусиха.