Юрий Щекочихин - Армия жизни

Шиманов.Да, Алена, что?

Лена.Я тебя не звала.

Шиманов.Кончай, кончай… Что я, совсем того, да? (Крутит пальцем у виска.) Ты сейчас крикнула: «Шиманов». Я здесь, как всегда… Мне же только крикни…

Лена.Не кривляйся. Иди… Ты что-то там рассказывал… Рассказывай дальше…

Шиманов.Я рассказывал про то… Как тот ударил того, в красно-синей шапке, вот так (показывает на подбородок), тот упал.

Лена отворачивается в сторону.

Ты что, Алена? Почему ты такая? Я ничего не понимаю. Сначала ты крикнула: «Шиманов!», — потом отворачиваешься. О, женщины…

Лена (резко поворачивается). Шиманов, ты мне надоел в классе. Что ты ко мне пристал?

Шиманов.Я понимаю, у тебя сегодня не то настроение. Я подожду. Ты знаешь, как я умею ждать.

Лена.Чего, интересно?..

Шиманов.Того.

Лена.Ну, чего «того», интересно?

Шиманов.Ты все помнишь, не притворяйся. Не я тебе, а ты мне сказала… Ну, тогда, помнишь? Когда ездили в Ленинград. В вагоне. Когда еще у Интера был блок «Мальборо»…

Лена.Ну и что я тебе сказала, интересно?

Шиманов.Ты сказала… Ты сказала… (Решительно.) Что ты… меня… любишь…

Лена.Ну и дурак же ты, Шиманов! Я же репетировала! «Я тебя люблю!» Это вообще. Это не к тебе относится! Иди туда и рассказывай. Что смотришь? Где они, твои арлекино, упыри и так далее? Может, их нет? О, ты обманул «шарагу»! «Шарага» не прощает обмана! Ведь правда, да?

Шиманов.Ты ничего не репетировала. Ничего не репетировала. Ты врешь сейчас, а не тогда. А, ладно. (Громко) «Волки» готовятся к встрече с «шарагой». Скоро появятся. Если их, конечно, где-нибудь милиция не замела. Я же вам рассказывал!

Девушка в джинсовом комбинезоне.Ну, в самом деле уже становится скучно. Обещал «волков», а вместо них вон Интер танцует сам с собой под футбольного комментатора.

Шиманов.Машка, ты только не вздумай их спрашивать, заметили ли они, как наша физичка смотрит на химика.

Девушка в джинсовом комбинезоне.Очень остроумно.

Интер (срывает наушники). А вообще, Никита, все это ерунда. Твои фокусы. На фиг было тащить их в «шарагу»?! Ни тебе с ними не о чем говорить, ни им с тобой.

Шиманов.А вообще, «шарага», они придут — прошу не выпендриваться. Имейте в виду, они обидчивы.

Девушка в джинсовом комбинезоне.Ты у нас, Шиманов, все-таки умница. Ты мне очень интересен. Я представляю, лет через десять ты будешь по телевизору рассказывать, как в Америке бастуют.

Интер.Первый опус Никиты, как мы металлолом собирали, по-моему, удался. Ни слова правды.

Шиманов.Ты не знаешь, что такое печать, и молчи. Дали задание — выполняй. Как в армии. Мой шеф, Александр Леонидович, между прочим, сказал, что для первого раза — о’кей.

Девушка в джинсовом комбинезоне.А я вот так близко, как вас всех, видела Зорина. Совсем не в моем вкусе. Правда, одет ничего, фирма фирмой.

Лена.Никит, а тебе они интересны как объект для наблюдения?

Шиманов.Что ты ко мне привязалась? Мне даже выпить захотелось.

Девушка в джинсовом комбинезоне.Интер, тебе еще не захотелось со мной потанцевать?

Интер.Не-а.

Девушка в джинсовом комбинезоне.Ну и пожалуйста. Тогда буду танцевать одна.

Она танцует. Музыка становится громче, а свет меркнет. Освещаются две другие площадки. На одной перед зеркалом вертится Арлекино. Он рассматривает свое отражение напряженно и внимательно, становится в фас, в профиль. Снимает рубаху с яркими зелеными цветами, швыряет ее. Берет новую, с цветами красного цвета. Морщится, как от зубной боли. Снимает и ее. Находит свитер. Надевает. На рукаве заплата. Вновь повернувшись в профиль, он замечает ее. Стоит неподвижно перед зеркалом, опускает глаза. Видит серые клешеные брюки, «как на всех», солдатский ремень с пряжкой. Стоит неподвижно перед зеркалом. На другой площадке Чиж и Отец.

Чиж. Пока. Я пошел.

Отец.Ты куда это направляешься?

Чиж.Гулять.

Отец.Когда вернешься?

Чиж. Не знаю.

Отец.Мама сегодня в ночь, так что в одиннадцать я закрываю дверь на цепочку… Что молчишь?.. Ты понял, что я тебе сказал?

Чиж. Ну, понял.

Отец.Ты мне очень не нравишься в последнее время.

Чиж.Пожалуйста. Твое дело.

Отец.Как ты разговариваешь с отцом?!