Михаил Веллер - Все Легенды

И подполковник получает свою армейскую пайку, свою инъекцию благодарности для профилактики педофилии:

— А-А-А-А-А!!!.. — ревет и стонет генерал, как Днепр под Змей Горынычем. — …штопаный!!! …ный!!! …ный!!! …ак!!! …юк!!! …ец!!! …ас!!! …бу!!! …ай!!! …у! …ю!!! …ед!!!

И с каждым ударением подполковника сажают на кол, входящий на удар глубже. Он не понимает ничего!! У него раздвоение сознания на полушария от этого удара колуном по лбу!

— Я все сделал… — хрипит он. — Тащщ генерал…

— Я тебе сделаю!!! Министр!!! На Кушку!!! Малиновский!!! в Уэллен!!! Родион!!! Новая Земля!!! Яковлевич!!! На хуй!!!!!!!!!

Это короткое командное слово — последнее, что слышат в своей жизни многие офицеры. Когда подполковника извлекли на поверхность из фиолетовых глубин, наполненных колокольным звоном, дали воды, валерьянки и закурить, он закричал, как раненая лань:

— Где Михалков???..

Застегнутый Никита занес ногу над порогом.

— Дай! — зарыдал подполковник, протягивая руки. — Дай сюда! Родной! Дорогой! Милый ты мой!.. Дай мне скорее. Сейчас же! Справку дай мне!!

И на глазах изумленного инвалида-белобилетника изорвал ее на мелкие снежинки и втоптал их в линолеум.

С пугающей скоростью и без малейших усилий в нем произошла перенастройка личности.

— На комиссию!! Твою мать!! — заорал он хамским военкоматским голосом и пихнул Никиту в спину обратно.

— Раздее-вайсь!! — скомандовал он и гаркнул председателю комиссии, тыча пальцем, скрюченным судорогой страсти:

— Здоров! Абсолютно! Полностью! И-де-аль-но!! Без всяких ограничений! Исполнять!!!

Вот так Никита Михалков был призван в морскую пехоту, одет в черную форму и отправлен на Камчатку — как можно дольше и как можно дальше.

— Мало Сталин расстреливал мммаршалов… врагов нарррода… — прошептал Сергей Михалков. — Чччерный костюм… шшшарлатан!..

И когда старший брат Андрон полетел на Камчатку проведать младшего, первобытная северная и восточная красота тех мест так впечатлила его, и знаменитые скалы в море «Три брата», и снежные вершины вулканов, и смытые штормом поселки, и крутые морпехи в плавающих бэтээрах, что в результате вот с этого основания и выстроился замысел будущего знаменитого фильма «Романс о влюбленных». Романтика! Чужие трудности возбуждают вдохновение художника!

Все человеческие несчастья родом из детства. Укорененные в сознании добродетели набирают вес с трудом, и по мере взросления организма выглядят все менее заметно. А отвязанные пороки прут в рост бурно и тащат парусом через ослепительные буераки.

Взять хоть недавнюю русско-грузинскую войну. Еще в детстве нашим генералам необходимо было кого-то бить. Мальчикам всегда необходимо кого-то бить. Так воспитывается героизм. Ведомые воинским духом, они напрягают умственные способности в поисках врага. А он должен быть! Это пацан с другой улицы, или из другой школы, или самый хилый, или самый жирный, самый бедный или самый богатый, сын пьяницы или сын начальника. Не важно. Годится любое отличие, и оно станет свидетельством вины. Разрешением на побои. Знак изгоя.

Если изгои не ломаются, то из них вырастают Сталины и Наполеоны. Но мы не целим так высоко.

И вот жил-был маленький грузинский мальчик. Маленький, толстенький, добрый и смешной. Ну и финиш, конечно, был такому мальчику. Природа определила его в козлы отпущения юным джигитам. Его дразнили, щипали, били, обзывали, его обливали мокрым и обсыпали противным, подставляли подножку на переменах и подкладывали кнопку под попку на уроках. Жизнь среди детей гордого горского народа похожа на стажировку перед вечностью в аду.

Его звали играть, как рыбаки зовут червячка на рыбалку. Актер пользовался успехом в амплуа «мальчик для битья». Его заставляли таскать мелочь и папиросы, служить на побегушках и не моргать, получая «горячие без смазки».

Как вы понимаете, к порогу школьного возраста мальчик рассматривал жизнь как юдоль страданий и оплот несправедливости. Дать сдачи он не мог, а жаловаться не позволяла этика. И он стал избегать любого общения, как кролик мехового магазина. Он пристрастился сидеть дома, занимая себя какими-нибудь одинокими играми. Он что-нибудь мастерил, или разглядывал, или рисовал, или фантазировал. Он рано научился читать и обожал героические сказки.

И тут его к окончанию первого класса «за хорошие успехи в учебе и примерное поведение» наградили книжкой «Путешествия Гулливера». Старинного английского писателя Джонатана Свифта.