Эбби Гривз - Игра в молчанку [litres]

И я на цыпочках спустился по лестнице – спустился ровно настолько, чтобы увидеть, как ты прижалась к подруге. Твои плечи тряслись.

О, как бы мне хотелось, чтобы ты доверилась мне, Мегс, но, как ты сама хорошо знаешь, невозможно заставить человека говорить откровенно, если он этого не хочет. Единственное, что мне оставалось, это покрепче обнять тебя, когда ты вернулась в постель. Обычно ты крепко прижималась ко мне, а голову клала на свое любимое место у меня под ключицей, но в ту ночь ты повернулась ко мне спиной, подложив под щеку обе ладони. Казалось, ты почти не сознаешь, что я тоже здесь, с тобой рядом.

Даже сейчас я помню ледяной холод твоих ступней, которыми ты изредка касалась моих ног.

Спустя пару дней, когда мы вместе возвращались из клиники, я попытался разговорить тебя. Велосипеды, то и дело подскакивавшие на неровной мостовой, мы вели между нами, удерживая руками за руль, но я все равно сказал, что мне нужно сменить камеру, а ты была слишком расстроена, чтобы спросить, когда же я успел ее проколоть. Возясь с покрышкой, я впервые понял, что в наших разговорах ведущая роль неизменно принадлежала тебе: обычно ты тараторила без умолку, замолкая только затем, чтобы глотнуть воздуха, после чего переходила к очередной забавной теме или происшествию. Но сегодня ты больше молчала, и это молчание становилось невыносимым.

– Как прошел твой день, Мэгги?

– Нормально. Ифа заболела, так что работы было побольше, а так – как всегда.

Твой ответ поразил меня несвойственным тебе лаконизмом, и мне захотелось бросить чертов велосипед, схватить тебя в объятия и целовать, целовать, целовать до тех пор, пока я снова не услышу твою милую скороговорку, повествующую о сегодняшних забавных происшествиях с врачами или пациентами.

– Послушай, Мегс, я не хочу лезть не в свое дело, но мне кажется – с тобой что-то происходит. У тебя неприятности?

Она не ответила.

– В последнее время ты как будто постоянно о чем-то думаешь. Что случилось? Может быть… может, ты на меня обиделась? – добавляю я шепотом.

Тишина.

– Если я тебя чем-то обидел, ты только скажи!.. Я сделаю все, что захочешь, лишь бы ты снова стала веселой и счастливой, – пробормотал я, чувствуя, как страх сковывает холодом мои внутренности. Если я потеряю то, что мне дороже всего…

– Дело не в тебе, Фрэнк… – Подняв голову, ты взглянула на меня, и я увидел слезы в твоих глазах. Эти зеленовато-серые озера, в которых было так сладостно тонуть, теперь потемнели как море перед бурей, а я… я не мог даже вытереть тебе слезы, потому что боялся тебя оттолкнуть.

– Я не хочу, чтобы ты меня возненавидел.

– Ты же знаешь, Мегс, этого никогда не будет. Что бы ни случилось, вместе мы сможем справиться с чем угодно. – Я наконец решился отложить велосипедное колесо и коснуться твоей руки в надежде, что этот простой жест тебя успокоит. Мой мозг тем временем лихорадочно работал. В чем все-таки дело? Может, ты мне изменила? Или я тебе надоел, и ты хочешь прекратить наши отношения?

– Я… я беременна, Фрэнк. У нас будет ребенок…

Признаюсь честно: я ожидал чего угодно, но только не этого.

– …И я не могу от него избавиться. Просто не могу! – с этими словами ты уронила или, точнее, оттолкнула свой велосипед, так что он упал на мой, запутавшись рулем в спицах заднего колеса. Почти минуту мы стояли и смотрели друг на друга поверх груды крашеного железа. На твоих щеках блестели дорожки слез, и я подумал, что еще никогда ты не выглядела такой красивой – или такой испуганной.

Потом – очень медленно, словно ты была норовистой лошадью, готовой каждую минуту прянуть в сторону, – я обогнул велосипеды и, обняв тебя за плечи, крепко прижал к себе.

– Все будет хорошо, Мегс. У нас все будет хорошо.

Я понятия не имел, насколько верным окажется мое пророчество. Мне, однако, было совершенно очевидно, что именно это ты хочешь от меня услышать, а я готов был говорить все что угодно, лишь бы хоть немного уменьшить твой страх.

Не могу сказать, как долго мы стояли посреди дороги. В конце концов я поднял наши велосипеды и повел тебя домой. Вечером, когда ты надевала пижаму, я встал перед тобой на одно колено.

– Пожалуй, нам стоит оформить наши отношения официально. Ты выйдешь за меня, Мэгги?..

Мои слова застали тебя врасплох. На мгновение ты замерла, успев лишь наполовину влезть в рукав своей пижамной курточки. И все же ты кивнула, прежде чем из твоих глаз снова брызнули слезы. Нужно было срочно что-то предпринять, и я принялся лихорадочно рыться в карманах. Конечно, никакого кольца там быть не могло, поскольку мое решение было в значительной степени спонтанным. Наконец мне под руку попался старый чек из универмага, и я скатал его трубочкой, кое-как связав концы неуклюжим узлом. Тем не менее своего я добился. Ты улыбнулась сквозь слезы, потом засмеялась – сначала осторожно, неуверенно, словно проверяя, вернулась ли к тебе эта способность. Потом ты рассмеялась громче, продолжительнее, и я понял, что тучи рассеиваются. Изготовленный мною неуклюжий бумажный уродец ты надела на палец, который сразу стал казаться меньше, к тому же его узел частенько царапал мне кожу, когда во сне ты клала руку мне на грудь, но свою службу кольцо сослужило. Проблема или часть ее была пусть временно, но решена.