Хелен Расселл - Привет, викинги! [Неожиданное путешествие в мир, где отсутствует Wi-Fi, гель для душа и жизнь по расписанию] [litres]

– Ладно, берем его в «клешни»! – приказывает моя сестра.

– Это еще что такое? – я не свожу глаз с Прометея-карапуза и задаюсь вопросом, на какой планете сейчас находится Мелисса, которой вздумалось вспоминать какие-то военные построения.

В этот не предвещающий ничего хорошего момент появляется еще один ребенок, девочка, точно такая же белокурая и не старше пяти лет – примерно возраста Тома – сжимающая в кулаке нечто вроде ножей.

– Господи Иисусе! – восклицаю я.

Потом вижу, как в кулачке поблескивают одна-две вилки, и понимаю, что ребенок просто несет набор столовых приборов.

Ладно, возможно, это необыкновенно развитый и самостоятельный (?) пятилетний ребенок, которому поручили убрать посуду, но спички-то детям давать нельзя, верно? Даже в Скандинавии…

– Отдай же эти спички!

– Это все равно что пасти мелких чертенят! – выпаливает Триша, пока они с Марго пытаются окружить малыша, твердо вознамерившегося устроить пожар.

– Все хорошо? – возвращается Инге, держа руки на поясе.

– Да, слава богу! – выдыхает Триша. – Просто тут дети прибежали и взяли спички… И ножи! И вилки ! – добавляет она, хотя это и не обязательно. – И они такие проворные!

Она пытается оправдать нашу прискорбную потерю контроля над ситуацией, но Инге сохраняет безмятежный вид.

– Я вижу, вы уже познакомились с Виллумом и Метте, – говорит она, кивая на малолетних ассасинов, которые при ее словах начинают махать нам руками.

Виллум? Наверно, «Разбойник с большой дороги» в переводе…

Дети говорят что-то непонятное для нас по-датски, а Инге продолжает:

– Младшую, Фрейю, вы видели по дороге сюда.

– Всего их трое? – восклицает Мелисса, складывая в голове.

Во всей этой суматохе я почти позабыла про ползунка, опирающегося на бензопилу.

Инге кивает.

– Да. Но все помогают по дому, – объясняет она, пока Извергатель Ягод Виллум взбирается на стол, чтобы зажечь свечу, а пятилетка – должно быть, Метте – раскладывает ножи, вилки и ложки.

«Черт, – думаю я. – Томас даже не сможет сказать, где у нас ХРАНЯТСЯ столовые приборы. А Шарлотте семь, но ее даже наволочки поменять не заставишь…»

Инге приносит Фрейю, зажав ее под мышкой, словно мяч для регби, – в одном кулачке малышка до сих пор сжимает желтого пушистого цыпленка. Другая рука помещается под кухонный кран для быстрого «омовения», а затем ребенка усаживают на высокий простой деревянный стул.

– Мы как раз собирались поесть, – объясняет Инге, вытаскивая из печи противень с райски пахнущими булочками и ставя его на стол рядом с хлебом и маслом. – Не хотите присоединиться?

– А как там Магнус? – спрашивает Триша, напоминая всем о критической с медицинской точки зрения ситуации, в которой мы находились минут пять назад.

– А, – небрежно машет рукой Инге, – с ним все будет хорошо; просто небольшое нейротоксическое отравление.

Я лично вряд ли когда-то в своей жизни использовала слова «небольшое» и «нейротоксическое отравление» в одном предложении, но Инге выглядит спокойной.

– Симптомы пройдут через несколько дней. Ему нужны лишь простая пища, жидкость и покой.

Она перебрасывает через плечо кухонное полотенце, расставляет тарелки для всех и уже готовится присесть, как замечает лужицы вокруг наших ног.

– О, вы промокли! Надо вам дать что-нибудь, чтобы переодеться.

С этими словами она уходит, а три белокурых чертенка следуют за ней.

– Ну, думаю, мы заслужили небольшой отдых, – говорит Мелисса, садясь и наливая себе кофе.

– Это не совсем жизнь на природе, – говорит Триша, прежде чем добавить: – Но мне нравится!

– Боже, это великолепно, – единственное, что могу произнести я, смакуя первый за несколько дней глоток кофе и вдыхая дразнящий аромат – наслаждаясь эбонитовым нектаром так, как никогда раньше во всей жизни. Он изыскан. А после второго глотка я ощущаю себя новой женщиной – пробужденной кофе к жизни.

Марго прихлебывает свой напиток, сидя за дальним конца стола и жадно поглощая булочку. Я вспоминаю, что последние несколько часов именно на долю этой «девочки-скаута» с ее навыками выживания и «Маленькой мисс Счастье» приходилась большая часть веса Магнуса. «Наверное, она не на шутку устала, – думаю я. – Неудивительно, что она так проголодалась».

Я вдруг осознаю, что мне в голову приходят необычные для меня мысли. Какое странное ощущение… По меньшей мере оно похоже на то, что я обычно испытываю по отношению к Томасу или Шарлотте… Или вроде того… Ох!