Хелен Расселл - Привет, викинги! [Неожиданное путешествие в мир, где отсутствует Wi-Fi, гель для душа и жизнь по расписанию] [litres]

– Да, я думала, что волосы у тебя длинноваты для почти сорока…

– Да, спасибо, – я заслужила это.

И она права. Потому что после лязга ножниц самое непереносимое для меня – это глухое молчание, когда закончились все дежурные темы – волосы, планы на выходные, куда я поеду в отпуск. После того как у меня исчерпался лимит на мои «М-ммм» и «Правда?», я чувствую себя совершенно беспомощной вплоть до фена, где уже точно можно молчать.

– А вот ты со всеми находишь общий язык, – говорю я Мелиссе. – Я всегда восхищалась этим… и… и… многим другим… и мне очень хотелось бы, чтобы мы стали ближе.

Она глядит на меня с сомнением.

– Правда-правда! Я хочу быть рядом с тобой! – меня всю сводит от одного взгляда на нее, но я не могу прервать зрительный контакт.

Наконец она отворачивается и вытирает руки о штаны в бесплодной попытке высушить их.

– Ну все, хватит со мной болтать, – говорит она устало, почти выдыхая слова, а потом поворачивается обратно к лодке.

– Нет.

– Что?

– Я не перестану говорить с тобой. Никогда.

Я уже от многого отказалась в своей жизни. От того, что казалось слишком болезненным или невыносимым. Я потратила годы на вечную суету: всегда в движении, всегда стремлюсь к очередной цели в попытке занять себя и избежать чего-то страшного. Но на этот раз так не будет.

– Я подожду, – говорю я. – Сколько бы это времени ни заняло.

Не зная, что делать дальше в такой ситуации, я шагаю вперед и кладу руки на холодную древесину викингского суденышка. Мелисса старается не обращать на меня внимания и толкает лодку, но на мокром песке она не двигается. И я осознаю, что очень, очень крепко вцепилась в доску.

Мелисса безуспешно пихает лодку и говорит:

– Ну ладно, можешь ждать, сколько хочешь. А я поплаваю.

Черт. Твой ход. Элис.

– Хорошо. Я с тобой.

Она как бы равнодушно мычит, показывая, что услышала меня, затем со всей силы пинает лодку, а я дрожу от волнения.

– Ну то есть надвигается буря, – посматриваю я вверх с сомнением. – И очень темно… ты уверена, что нам следует отправляться в море прямо сейчас?

– Я уплываю, – говорит она и толкает лодку с новыми силами, освобождая ее из моего захвата. – Прямо сейчас.

– Может, тебе не стоит вообще этого делать. В твоем-то состоянии?

Едва я успеваю это сказать, как понимаю, что добром это не кончится. Мелисса смотрит на меня так, будто готова ударить меня.

– Мне разрешили заниматься физической активностью до того, как начнется лечение под присмотром настоящего врача, спасибо. Я не нуждаюсь в советах стоматолога .

Ну что ж, верно подмечено.

Я пытаюсь зайти с другой стороны и показываю на черную массу воды.

– Посмотри сама, тут небезопасно!

Не то чтобы я боюсь (хотя, конечно, боюсь немного), просто я не хочу потерять свою сестру теперь, когда готова узнать ее по-настоящему. Да и погода действительно неподходящая для морских прогулок.

– Может, отложим на завтрашний день? Или пока погода не улучшится? Скажем, завтра утром?

Но Мелисса не слушает. На лице ее отображается решительное упрямство, столь свойственное представителям семейства Рэй. Она уже бредет по мелководью и делает попытку залезть в лодку – неловко, как это может получиться только у коренастой женщины без малого метра шестидесяти ростом. Трижды.

– У меня получится, – бормочет она себе под нос, пробуя разные движения.

Наша одежда промокла до нитки, и я убеждаюсь в том, что любой беспристрастный наблюдатель счел бы это Очень Плохой Идеей. Но какой у меня выбор? «Я должна поплыть вместе с ней, – повторяю я себе как нечто само собой разумеющееся. – Не могу же я бросить ее сейчас».

Остается надеяться, что две неуклюжие сестрицы Рэй окажутся лучше одной.

«Была не была», – думаю я с очередным порывом ветра, дующего мне в лицо. Я перебрасываю ногу через борт – со всем достоинством, на какое только способна женщина в мокрых штанах для йоги, и хватаюсь за весло, готовая выполнять свою часть задачи.

– Ладно, я в деле, – говорю я. – Давай руку, помогу. Поплывем вместе…

– Погодите! – раздается голос из темноты. – Постойте!

Это не Мелисса.

И это не Инге, которая, как я втайне надеялась, могла прийти и отговорить нас от явно безумной затеи.

– Триша?

– Эй! – запыхавшись, кричит Триша.

Она останавливается, наклоняется, опирается руками о колени и, должно быть, выхаркивает из себя всю никотиновую смолу, накопившуюся за все время преданного курения Marlborough Lights.