Тимур Ильясов - Обыкновенная трагедия

В один промозглых вечеров девушки собрались к комнате Марии обсудить последние сплетни. Ближе к полуночи, когда они исчерпали темы для разговоров и собирались расходиться, подруга неожиданно призналась Марии в том, что у нее есть мужчина, и прежде чем рассказать детали, долго выпытывала клятву ни при каких обстоятельствах не выдавать ее тайну.

— Поклянись хлебом, что никому не скажешь, — зловещим шепотом верещала подруга.

— Ты такая смешная, — отмахнулась Мария, смеясь над просьбой.

— Клянись или не скажу. Клянись матерью! Хлебом клянись! — настаивала девушка.

— Хорошо, хорошо, не буду я никому говорить. Что ты? Зачем мне это? Какой толк?

— Скажи: «Клянусь хлебом и матерью»! — не унималась та, театрально пронзительно смотря в глаза Марии.

— Хорошо. Клянусь хлебом и матерью, что никому не скажу, с кем ты спишь, — ответила девушка и залилась звонким смехом.

— Дура ты! — не выдержала подруга и тоже захохотала, хлопая себя по плотным ляжкам.

Лицо девушки выражало возбуждение и нетерпение поделиться с Марией своим секретом. Голос подруги то зловеще шептал, то срывался на визг. Скрывать подобные подробности своей жизни от Марии было для нее мучительным испытанием и сейчас, когда она, наконец, решилась освободиться от своего бремени, информация словно срывала последние заслонки, готовая в любой момент вырваться наружу в долгожданном прорыве.

— Ладно. Молчи. Слушай, — начала она, — он тоже с базара. И он женат, — она сделала долгую трагическую паузу, ожидая, пока сведения произведут должное впечатление на Марию, — тебе смех, а если кто узнает про нас, то мне не жить…, — добавила она.

— Почему тебе не жить, не пойму? Кто он такой? Я его знаю? Рассказывай! Никому не скажу, не переживай, — успокоила Мария подругу. Сладкие объятия любопытства уже охватили девушку.

— Ты его знаешь, — таинственно ответила подруга.

— Кто же он? Ну!

— Он… наш… базарком, — медленно и торжественно произнесла подруга.

— Что?!! Базарком?!! Тот, который деньги собирает?!! Да?!! Черный такой?!!

— Он. И если его семья узнает, то они сотрут мое бедное деревенское тельце в мелкую пыль и скормят своим дворовым собакам. Его тесть на рынке хозяин. Всего тут хозяин. Очень высоко сидит. Поэтому мужик мой тут индюком и ходит.

Марии понадобилось некоторое время, чтобы воскресить в памяти образ этого человека. Она хорошо его помнила. Как хорошо помнила и то, какое неприятное впечатление он произвел на девушку, впервые появившись в ее заведении за деньгами с аренды помещения столовой. Это был грузный мужчина неопределенного возраста, с огромным выпирающим вперед животом. Круглое и загорелое до густой черноты лицо плавилось в складках жира. Крошечные поросячьи глазки подозрительно осматривали собеседника в попытках определить как нужно вести себя: высокомерно и надменно при разговоре с тем, кого тот считал беднее себя, или услужливо при встрече с человеком большего богатства.

В тот день он пришел в столовую и развалился на застонавшем под его весом стуле, хлопнул об стол затертую папку с бумагами и широко расставил короткие толстые ноги в запыленных остроносых туфлях. Закончив с деньгами, он бесцеремонно расспросил девушку, кто она такая и откуда приехала, а после потребовал накормить себя бесплатно, что она и сделала, как предупреждала тетя. Она также помнила с каким тягостным неудобством было находиться с ним в одном помещении и какое отвращение вызывали его липкие взгляды, которые он бросал на нее поверх тарелки. Когда мужчина ушел, кряхтя, вытирая платком забрызганные жиром щеки и машинально проведя возле лица руками в традиционном религиозном жесте, она почувствовала облегчение.

— Ну… что скажешь? Что молчишь? — подозрительно спросила подруга, в упор смотря на нее сузившимися щелями своих глаз.

— Сестра, это твое дело. Что мне сказать…, — в растерянности пробормотала девушка.

— Кончай мне принцессу строить! — внезапно раздраженно вскрикнула подруга, — ты что, думаешь, я не понимаю?!! Я все понимаю! Он грязная скотина! Вот кто он! Просто тупое жирное животное! — ее лицо исказила брезгливая гримаса, — ты думаешь, что я просто так с ним, за хиханьки хожу? Ааа?!! Ты думаешь, что мне весело живется?!! Ты же знаешь, какие копейки я зарабатываю на рынке! У меня дочь и я одна. И что ты прикажешь мне делать? Сдохнуть, как собака в канаве?!! А он деньги мне дает. Конечно не много, подачки мелкие да подарки грошовые. Но для меня и это польза. И знаешь… он с меня аренду не берет за место, а те деньги, которая хозяйка оставляет, я себе забираю! Вот так и кручусь, сестренка, — подруга с каменным лицом смотрела на девушку и где-то далеко в щелях ее глаз блестели сдерживаемые слезы.