Андрей Жвалевский - Банальные истории [litres]

И первое, что услышал от мамы:

– Степан, ты почему учительнице деньги не отдал? Она только что в общий чат написала список должников!

Степа вздохнул и полез в рюкзак. Денег в заветном кармашке не было. Он перерыл весь рюкзак, вывернул карманы брюк – купюра словно испарилась.

Мама, конечно, отругала. И папа посокрушался – взрослый уже парень, а собранности не хватает. Потом мама договорилась с учительницей, что положит деньги ей на телефон. Все это время Степа сгорал от стыда и все пытался найти злополучные пятьсот рублей в прихожей, в своей комнате, даже на лестничной клетке.

Устав от позора, Степа сбежал на улицу. На детской площадке его уже ждал Гоша.

– Ты чего? – спросил друг, увидев хмурое лицо Степы.

Степа начал объяснять, но Гоша почти сразу перебил:

– Да ты же мне их одолжил! Забыл, что ли?

И тут Степа вспомнил! Ну конечно! Они встретились с Гошей по дороге в школу, и Гоше срочно нужно было пятьсот рублей! На редкий экземпляр бакугана не хватало.

– Ты же знаешь, – говорил ему Гоша, – новых бакуганов теперь не делают, старые запасы распродают. Если сегодня деньги не отдам… Но я тебе верну, честно!

Степа, конечно, одолжил. А в круговерти последнего дня обо всем забыл.

– Вот я дурак! – рассмеялся Степа и побежал домой радовать родителей.

Но родители почему-то не обрадовались. То есть мама не обрадовалась, папа даже не стал вникать. Сказал, что пятьсот рублей не та сумма, чтобы портить отношения с ребенком. А мама зачем-то полезла выяснять подробности.

Вечером Степа подслушал, что она рассказывала папе, что Гоша никуда не переезжал, что как жил, так и продолжает жить в их старом городе, она, мол, связалась с его мамой в интернете. Папа отмахивался. Говорил, что ничего страшного не видит, что потерял ребенок деньги, это со всеми бывает. Мама говорила, что проблема не в том, что деньги потерял, а в том, что слишком расфантазировался. А папа объяснял, что просто выкрутился.

Дальше родители начали шипеть, Степа перестал их слышать, ушел к себе в комнату и свернулся калачиком на кровати.

Он очень расстроился из-за Гоши.

А на следующий день, когда брел из школы домой, он думал только о том, что сам мог бы сообразить связаться с Гошей в интернете, но Гоша в интернете ему был совсем не нужен. Ему нужен был кто-то живой, настоящий и здесь. Чтобы можно было поговорить, посмеяться, поиграть…

На качелях, где обычно Гоша ждал Степу, было пусто. Степа всхлипнул. Сначала тихонько. Потом громче. И тут к нему подошел папа, сел рядом и принялся гладить его по голове. Когда Степа отплакался, папа сказал:

– Жалко, что все так вышло… Тяжело тебе без друга, да?

Степан честно кивнул.

– Ну, ничего, – папа чмокнул его в макушку, – все будет хорошо.

И папа оказался прав! Уже вечером Степа нашел у себя под подушкой маленькую рацию. Кажется, такие называются «уоки-токи». Рация запищала, зашипела и сказала металлическим голосом:

– Степа! Это я, Гоша! Прием!

Голос был совсем не похож на Гошин, но Степа так хотел поверить ему, что не стал сомневаться, схватил уоки-токи и шепотом заорал:

– Гоша! Гоша! Я тут!

Гоша сначала не отвечал, а потом снова раздалось шипение, и тот же металлический голос произнес:

– Чтобы я тебя слышал, нажми большую кнопку сверху. Прием!

Через минуту Степан освоился и вовсю болтал со своим старым другом.

Гоша признался, что он ученый из двадцать четвертого века. Теперь стало понятно, зачем передатчик – с его помощью Степан передавал ценную информацию Гоше в будущее. Гоша пишет диссертацию о нашем времени, и почему-то (Степа так и не понял почему) она очень важна в двадцать четвертом веке.

Они болтали потом еще несколько раз, но не всегда Степе удавалось достучаться до друга. А однажды голос из будущего сказал:

– Мы пока не сможем разговаривать. Есть опасность хронопарадокса. Но ты должен записывать на телефон ежедневные отчеты. Они будут отправляться мне в автоматическом режиме. Прием. То есть прощай. То есть пока.

Степа крепко прижал умолкнувший передатчик к груди.

Он честно выполнял все, что обещал Гоше. Тот ни разу не ответил, но Степан был совершенно уверен – его сообщения доходят. И друг, как только сможет, даст о себе знать.

Но в шестом классе, в новой школе, случилось страшное – передатчик разбили. Степан тогда чуть не умер от огорчения. Во всяком случае, ему так казалось.

Он выжил, но теперь жизнь потеряла всякий смысл.