Игорь Болгарин - Обратной дороги нет [сборник]

Левушкин замолчал.

Время от времени, вслушиваясь в немецкую речь, Бертолет бросал тоскливый взгляд на убитого связиста, который лежал неподалеку. Ветер шевелил светлую прядь, прикрывавшую глаза немецкого солдата.

– А теперь? – снова спросил Левушкин.

– Да все то же… болтовня… Стой!

Лицо Бертолета, и без того длинное, стало вытягиваться по мере того, как он слушал.

– Что?.. Что они?

Однако подрывник, сохраняя застывшее, восковое выражение лица, еще крепче прижал к уху трубку. Наконец он отсоединил аппарат.

– Ну что?..

– Ты был прав, – сказал Бертолет. – Они знают.

– Что знают?

– Все. Про обоз все знают.

– Я слышал все это сам, – встревоженно говорил Бертолет Топоркову. – Какой-то лейтенант отдал распоряжение жандармскому вахмистру из Ольховки выступить на помощь егерям и совместно уничтожить обоз…

– А подробнее?

С деревьев падали мокрые листья. Топорков сидел на стволе поваленного дерева и смотрел себе под ноги. Лицо его оставалось спокойным и бесстрастным.

Они были одни здесь – обоз стоял на опушке. Ждал.

– Подробнее?.. Лейтенант сказал: обоз с оружием пробивается в Кочетовский партизанский отряд. Четыре телеги, сорок семь ящиков с оружием и патронами. Сопровождают обоз, сказал, восемь бойцов, в том числе одна женщина. Прошли Ольховку, двигаются на северо-запад… Еще сказал, что ведет обоз бывший красный командир, майор… – Бертолет помолчал и затем добавил: – Одного не пойму, почему он сказал, что нас восемь. Ведь нас девять!

– Один человек сам себя не посчитал, – сказал майор. – Понимаете?

Бертолет загнал прямые, светлые брови под самую каску.

– Значит… вы думаете… Нет, нет, – пробормотал он, ужасаясь тому, что нетвердая догадка Левушкина становится реальностью. – Это еще надо проверить… Хорошенько все проверить и упаси бог сказать кому-нибудь.

– Почему?

– Искать его надо… проверять. Но пока никому не говорить. Эта мысль и так уже витает в воздухе… Быть беде!

– Боитесь?

– Подозрительности боюсь. Каждый начнет на другого коситься, все разладится. Как в бой идти, если самим себе не верить? Нет ничего страшней всеобщей подозрительности. Я это знаю!

– И я знаю, – сказал Топорков.

– Значит, так, – начал майор, и партизаны сразу подтянулись, услышав его спокойный голос. – Противник выследил нас и даже примерно установил состав. Вероятно, предстоят бои. Попытаемся их избежать. Для этого предлагаю уйти обратно к реке и под прикрытием тумана двинуться к Гайворонским лесам… Других мнений нет?

– Никак нет, – поспешил ответить за всех Миронов.

– У вас, Гонта? – спросил Топорков, и взгляды их сошлись, как штык к штыку в фехтовальной позиции, и, кажется, даже легкий звон прошел от этого жесткого соприкосновение.

Гонта ничего не ответил, пошел к телеге.

– Ты чему радуешься, отставной старшина? – спросил Гонта, вышагивая рядом с Мироновым.

– А чего? – сказал Миронов, помахивая кнутом. – Главное – приказ четкий, задача разъяснена.

– Эх, голова… – буркнул Гонта. – Если б майор двинулся ночью, как я советовал, мы бы сейчас далеко были!

– Майор – фигура, – пояснил Миронов авторитетно. – Он начальником гарнизона был. Шутка ли! В уставе сказано: «Имеем право привлекать к ответственности военнослужащих, не проходящих службу в частях данного гарнизона, а также проводить дознания!..» Во!

– Если бы вы видели, – вмешался в разговор Беркович, – это был до войны такой красивый брюнет, такой упитанный…

– Это когда ты на него «Северным сиянием» прыскал? – спросил Гонта, щуря свой жесткий и хитрый глаз.

– Совершенно верно. Теперь он, конечно, другой человек, усталый. А смотрите – ведет! И без выстрелов, без потерь…

– Все будет, – буркнул Гонта. – Если так идти, все будет. Мы как направляемся к кочетовцам? Через Гайворонские леса. Это места сухие, чистые. Не наши, не партизанские места. А немец болота боится!

С опушки орешника, за километр, донесся глухой удар, будто гигантским вальком кто-то ударил по земле. Лошади нервно застригли ушами.

– Ну вот! Начинается, – кивнул Гонта.

– Это мина, – спокойно объяснил Миронов.

– Какая еще мина?

– Бертолет заложил. Майор распорядился.

– Черт… Нам бы тихо идти… подальше оторваться!

– Брось, Гонта. Не нам с тобой обсуждать.

– Ты, сверхсрочничек! – оборвал Миронова Гонта. – Может, я не до тонкостей разбираюсь в военном деле… но в людях – разбираюсь. – И в голосе его прозвучала уже неприкрытая угроза.