Александр Бушков - Сборник Спаситель Короны

— Безусловно, — сказал Сварог. — Вот только… Все же — посторонние…

— Ну, «посторонние» — это, пожалуй, неточное определение, — усмехнулся барон. — Вернее будет сказать — люди, не посвященные в тайну вашей миссии. Во всех остальных отношениях это свои. В этом заведении попросту не бывает чужих. Исключительно свои, верные и надежные не по обязанности. Только члены Восьми Семейств, то есть родов, из которых происходят дэнго. Даже представители остальных Десяти Семейств сюда не попадают, хотя их роды не менее знатны. Так уж исторически сложилось, что у нас восемнадцать особо знатных родов — и масса прочего дворянства, от титулованного до обедневшего… впрочем, то и другое порой совмещается.

— Ну да, у меня в королевствах такое тоже случается, — с большим знанием вопроса сказал Сварог. — Послушайте… А этим вашим членам Десяти Семейств, случайно, не обидно, что они не могут сюда попасть?

— Безусловно, — не без цинизма усмехнулся барон, — Скажу даже больше: им еще очень обидно, что страной, по сути, управляют только Восемь, хотя Десять не менее знатны и родовиты…

— А это не приводит к… коллизиям? — с искренним любопытством спросил Сварог:

— Порой. Но всегда к легким, — сказал барон и с видом крайнего простодушия развел руками. — Никто не виноват, что исторически сложилась существующая система правления. Мы — большие консерваторы И не любим ничего менять… Особенно в столь важном и серьезном деле, как система правления. Вам, как королю, это должно быть близко и понятно, вы ведь, насколько я знаю, тоже не стремитесь к серьезным переменам в системе правления?

— Да, безусловно, — сказал Сварог.

И подумал: пример, пожалуй что, неудачный.

У меня — да и до меня — никогда не случалось, чтобы власть прочно захватывали какие-то отдельные роды, оттесняя всех прочих, не уступающих знатностью. Бывали попытки там и сям, и в древние времена, и в относительно близкие, но длилось это всегда недолго и заканчивалось печально для узурпаторов, пытавшихся «монополизировать» короля… Здесь есть какая-то загадка. Дэнго ухитрились продержаться в нынешнем своем положении три с лишним тысячи лет, а это странно. Это предельно странно. Нигде так не бывало. И ситуацию невозможно, никак невозможно удержать под контролем исключительно посредством разветвленной агентуры и террора тайной полиций. Три с лишним тысячи лет… Странно и нереально. Но ведь он не врет насчет трех с лишним тысяч лет! Значит, есть что-то еще. Должно быть. И в эту тайну следует проникнуть, или и это уже неважно? Сколько им всем осталось той жизни…

— Все дело в том, что это клуб — безмятежно продолжал барон. — Строгая система баллотировки, два этапа, тайное голосование… В свое время по известным причинам был забаллотирован даже не член Десяти Семейств — наш старый ненавистник принц Хаутил. Его это, конечно, чертовски взбесило, но что поделать — старинный клуб, старинные традиции и правила…

— Послушайте-ка, — сказал Сварог с любопытством. — Но ведь и они могут создавать подобные клубы, не допуская туда уже вас. Или такое у вас запрещено?

— Ну, отчего же, — сказал барон. — Некоторые дворянские вольности и привилегии незыблемы. Давным-давно создают… клубы-противовесы, если можно так выразиться. И не допускают туда наших. Но существенная разница в том, что у нас там есть своя агентура, а они никого пока что не смогли к нам внедрить. Такие вещи вы должны знать, учитывая наше будущее тесное партнерство…

Очаровательный оборот речи, подумал Сварог. Можно и сделать вывод: есть тайны, которыми они никогда, ни за что не станут делиться, несмотря на все «будущее тесное партнерство». Быть может, сюда же относится и секрет того, каким образом им удалось продержаться у власти столько лет… А он должен быть!

Он обратил внимание, что барон с неподдельным любопытством уставился на столик, где рядом с бокалом Сварога стоял Золотой Воробей — неподвижный, выглядевший сейчас изящной безделушкой прекрасной ювелирной работы, мертвым куском золота. На всякий случай Сварог его прихватил вместе с пистолетом из арсенала «Рагнарока». Если оценивать в привычных категориях, то Золотой Воробей — не столь уж и серьезное оружие: посильнее пистолета, но слабее бластера. Зато у него есть другое несомненное достоинство: пистолет и здесь легко опознается как оружие, у них хватает своих. А Золотой Воробей обнаружит себя как лучемет, пусть и не особенно мощный, не раньше, чем получит мысленный приказ Сварога. Всякие ситуации смогут сложиться…