Александр Бушков - Сборник Спаситель Короны

— Давайте все-таки держаться посерьезнее, — сказал Канцлер. — Вам не приходило в голову, что вместо шлепка по заду мог быть и удар ножом в спину?

— Исключено, — серьезно сказал Сварог. — Никто не мог знать заранее, что мы будем именно там. Поймите, Канцлер, это не я ее силком таскаю по всем этим местам, это она частенько заявляет, что хочет развлечься внизу — самым пристойным образом, во вполне приличных местах… И мне кажется, что-то ей нужно. Всегда прибавляет бодрости и веселости. Вы же должны лучше меня знать, что она недолюбливает Келл Инир… И церемониальные развлечения тоже. Ничего страшного, в конце концов, не происходит. Вы ведь должны видеть какой веселой и оживленной она возвращается из таких поездок.

— Предположим, — пробурчал Канцлер. — Видел.

— Мало ли наших молодых дворян — да и людей постарше — частенько развлекаются внизу?

— Но она императрица, — сказал Канцлер. — Для ее величества подобное поведение в глазах многих выглядит предосудительно. При дворе уже ползут шепотки, бросающие легкую тень на репутацию Яны…

Ну вот тут-то Сварог знал, чем ответить. Нарочито бесстрастным, даже чуточку наивным тоном он сказал:

— Неужели вы хотите меня уверить, что такое происходит впервые за всю историю Империи? Знаете, мне недавно дали почитать очень интересную книгу, сочинения некоего барона Клегга «Там, под облаками». Чертовски интересная книга. Из нее следует, что немало императоров — а то и императриц — частенько развлекались на земле… причем порой далеко не так безобидно, как мы с Яной. Насколько я помню, всего-то лет двести назад императрица Агнеш, будучи еще молодой и незамужней, неделями жила на Бараглайском холме у своего… знакомого художника. Который к тому же написал три ее портрета, где из одежды на ней имеются лишь украшения. Говорят, все три до сих пор находятся в архиве императорской фамилии. Тогда тоже поползли шепотки, но Агнеш их пресекла быстро и решительно…

Он чуточку блефовал. Книгу эту еще ни читал, Яна только вчера обещала дать, но рассказала об императрице Агнеш. И обещала как-нибудь показать и портреты — художник со временем стал знаменитостью, как и многие другие люди искусства, с которыми дружила Агнеш, какое-то чутье у нее было на таланты…

— А, ну конечно… — саркастически ухмыльнулся Канцлер. — Уникальная книга, существующая лишь в семи экземплярах…

— Мне говорили — в шести.

— Шесть — в Императорском архиве, — усмехнулся Канцлер. — Седьмой у меня, под семью замками, конечно. А вам известно, как реагировал тогдашний император на творение барона? Он-то как раз терпеть не мог подобные развлечения. Ну, и забота о чести фамилии… Клегг не успел напечатать в своем маноре и сотни экземпляров. Их все до единого изъяли вместе с рукописью, рукопись уничтожили, книги тоже, уцелели только эти семь. Барона лишили придворных чинов и военных званий, сослали на Сильвану, где он и прозябал в довольно унылых местах почти десять лет. Потом старый император умер, его преемник вернул барона на Талар, восстановил в чинах и званиях, но книга все равно осталась под запретом…

Сварог с крайне наивным видом спросил:

— И что, это означает, что книга лживая и клеветническая?

Хмуро уставясь на него из-под густых бровей, Канцлер проворчал:

— Там все правда, от начала и до конца. Но нужно же заботиться о репутации императорской фамилии. Принц Элвар, в конце концов, мужчина, и к его чудачествам как-то притерпелись со временем. Но Яна — молодая девушка. Женское поведение всегда судят строже, чем мужское. А здесь… Сначала она годами пропадала в Каталауне с Элваром, вращаясь среди пограничных головорезов, контрабандистов и обычного простонародья. Сущий сорванец с исцарапанными руками, ужасными манерами, знанием словечек, которые никак не должна была знать. Теперь вот вы потакаете ее прихотям. Ручаться можно, ни разу не пробовали ее отговорить…

Сварог усмехнулся:

— Вы знаете Яну гораздо дольше моего… Легко ее отговорить, если она что-то задумала? Знаете, в чем дополнительная трудность, Канцлер? Она выросла. Именно так. Я окончательно убедился. И больше никогда в жизни не назову ее «взбалмошной девчонкой». Вы знаете ее дольше, но я ближе к ней, чем вы. Так вот, говорю вам со всей серьезностью: она выросла. Все, что вы наблюдаете, — уже не взбалмошность, а продуманные поступки вполне взрослой молодой женщины, желающей вести именно такой образ жизни. Или вы считаете, что я ошибаюсь?