Александр Бушков - Сборник Спаситель Короны

Время, казалось, остановилось. Люди, растянувшись неровной цепочкой, вгрызались в скопище черных вертячек, оставляя за собой усыпанное обломками пространство. Пару раз Сварог машинально оглядывался — корабль с распахнутой дверцей, залитый внутри светом, отдалялся, отдалялся…

— Вот он! — завопил кто-то. — Идет!

Среди размеренно вертевшихся штуковин показалось нечто неподвижное — прямоугольное, с закругленными углами и крышей в виде чуть сплюснутого полушария строеньице. Там распахнулась широкая, закругленная сверху дверь — изнутри вырвался алый свет — и из нее показалась высокая темная фигура. Ростом раза в полтора выше человека, но очертания и пропорции мало похожи на человеческие. Этакая чуть срезанная снизу, повернутая вниз черенком груша, державшаяся на коротких кривых ногах. Длинные, чуть ли не до земли, руки, кажется, с двумя суставами, утопленная в плечи голова — словно половина дыни с тремя горевшими алым фасеточными глазами и решетчатым полушарием на месте рта…

Фигура двинулась к людям, издавая отчетливо слышимое поскрипыванье, «рот» замерцал алым, раздалась громкая, шипящая, абсолютно непонятная, но безусловно членораздельная тирада, поток замысловатых слов с преобладанием согласных, звучавших жалобно, сердито, угрожающе…

— Назад! — истошно завопил неведомо откуда вынырнувший Вингельт. — Кому говорю, назад!

Человек с топором то ли не слышал его, то ли в азарте не собирался подчиняться. Он ринулся к чудищу («Если это не Клятый Мельник, то я не я», — пронеслось в голове у Сварога), замахнулся топором…

Кто-то громко, непроизвольно выкрикнул:

— Ай…

Здесь было довольно светло, и Сварог видел все, как на ладони. Руки Мельника протянулись в сторону нападавшего, веером растопырились ладони с полудюжиной длинных, многосуставчатых пальцев… Человека с топором они не коснулись — но там, где он только что стоял, взметнулось багровое облачко, взлетевшее выше головы Мельника и невероятно быстро рассеявшееся. Остался замерший в нелепой позе скелет, сжимавший занесенный топор — а через пару мгновений он обрушился, превратившись в кучку костей, на которые плюхнулся топор…

Поскрипывая, жалобно квохтая, угрожающе шипя, Мельник, все так же вытянув руки, развернулся в сторону ближайшего к нему человека, и все повторилось: взлетевшее и мгновенно растаявшее багровое облачко, застывший на миг скелет, тут же рассыпавшийся, и еще одно облачко, и еще…

— Ваше величество, — раздался отчаянный крик Вингельта.

Сварог рванулся вперед, ни чувствуя ничего, кроме ненависти и холодного, рассудочного боевого азарта. Черные веера ладоней тут же развернулись в его сторону, он ощутил нечто вроде порыва теплого ветерка, зажмурился на миг — но, сообразив, что цел и невредим, не замедлил бега, взмахнул мечом.

Отсеченная кисть руки упала ему под ноги — тяжело, со стуком, прямо-таки с грохотом, словно весила нешуточно много. Из обрубка вырвался пучок длинных, дергавшихся, похожих на червей багровых искр. «Сволочь, — подумал Сварог, — ты ж не живой…» И ударил еще раз.

Справа от него мелькнул клинок — и правая рука Мельника, отсеченная по самое плечо, тяжело грянулась оземь. Резко повернувшись, Сварог увидел Стахора — горротский король-изгнанник, растрепанный, оскаленный, вновь размахнулся, и в боку жалобно завывшего создания появилась глубокая щель, откуда ударил пучок длинных извивавшихся искр.

Вдвоем они крушили, кромсали, молотили.

— Ноги!!! — крикнул Стахор, на себя не похожий в алом мерцании непрерывно взметавшихся искр.

Сварог понял. Отработанным еще в былые времена пируэтом он ушел с дороги чудища, оказался у него за спиной, примерясь, рубанул. Отсек правую ногу у самого туловища, отпрыгнул поскорее — Мельник завалился вправо, рухнул со страшным грохотом. Меч Стахора обрушился ему на голову, отрубив чуть пониже «рта» — и она отвалилась, светя изнутри алыми и оранжевыми вспышками, брызгая искрами, напоследок бормотнув что-то неразборчивое, жалобное, затухающее . Робот, конечно же, робот…

Держа меч наготове, Сварог бросился к домику, заглянул внутрь. Никого.

Противоположная стена на две трети покрыта выступающими из нее косыми коробками — целое море разноцветных огоньков, дикая пляска света, противное дребезжанье звонков, длинный тоскливый вой — видимо, аппаратура получившего нешуточные повреждения аппарата на все лады подавала сигналы тревоги, уже никого не способные обеспокоить… Вот, значит, как… Вот, значит, что…