Алексей Иванов: Еврей в хорошем смысле этого слова

После этого Сёма высыпал наши «золотовалютные резервы» в блюдце для денег. Брови продавщицы, надо сказать, шикарной дамы весом примерно в центнер, из которого как минимум четверть составляли золотые украшения, удивленно поползли вверх: «Что это?» – «Это? – переспросил Сёма. – Это денежные знаки». После такого аргумента ответить «девушке» было нечего, и через мгновение мы стали счастливыми обладателями восьми бутылок вина. И тут, как только мы вышли из магазина, на нас с Сёмой практически одновременно напало «большое зелёное животное». Нас стала душить жаба. «С какой стати все восемь бутылок отдавать остальным? – рассуждали мы. – Они и на… три не наработали». В конечном итоге решили отдать половину, а оставшиеся четыре спрятали в разных местах в подъезде. Правда, один сильно умный мальчик одной, кстати, с Сёмой национальности попытался обратить внимание всех на этикетку. По его расчетам мы принесли маловато. Однако Сёма очень доходчиво и убедительно сказал, что «это старые этикетки, которые напечатали, видимо, очень давно. И вообще, где ты сейчас найдёшь приличное вино по рублю, минимум – по два. А если не верите, сходите сами и проверьте». Проверять никто не захотел, включая умного мальчика, предпочтя этому другое действие. И началось! Выпиваем «дозу» с коллективом, выходим в подъезд вдвоём якобы покурить (ну и покурить, конечно, тоже) и догоняемся экспроприированным запасом.

В общем, результат такого марафона оказался для меня практически таким же, как для воина, который первым пробежал марафонскую дистанцию. Тот, по легенде, умер, хотя бы успев крикнуть: «Радуйтесь, мы победили!» Я же крикнуть ничего не успел, поскольку в ходе медленного танца с одной из одноклассниц почувствовал, что меня сейчас вывернет, и успел только выскочить на лестничную площадку… Следующие часа полтора меня «не было», я находился практически без сознания. И слава Богу, а то пришлось бы слушать всё, что обо мне думала моя партнёрша по танцу, а так мне пацаны потом передали. Они же рассказали, что Сёма сильно матерился, когда отмывал за мной площадку. Он был так зол, что ушёл домой, даже не дождавшись меня из «комы». Ну на следующий день я, естественно, принёс свои извинения, и мы обратно помирились.

Этот случай сильно подорвал мой имидж бывалого пьяницы, о чём я, конечно, очень сожалел и никогда больше не прикасался к «Белому крепкому». Хотя нет, вру, прикасаться всё-таки пришлось, а вот пить его, к счастью, так и не довелось. Об этом случае расскажу позже – во второй части.

Как я упоминал в первых главах, после окончания седьмого класса всем учащимся полагалась так называемая трудовая практика. Наши три класса поехали на сбор огурцов в совхоз «Морской». Уж не помню почему, но ни меня, ни Славика на этой практике не оказалось, о чем мы потом жалели страшно (напомню, что Сёма пришёл к нам только в девятый класс). Так вот, училась у нас в классе такая девушка Варвара, с которой Аркаша поддруживал весь седьмой класс. Была она довольно симпатичная, а помимо этого была также племянницей весьма известного в стране и уж тем более в городе спортсмена, в то время уже спортивного функционера. Через это отличалась Варвара довольно резким характером и определенной широтой взглядов. Видимо, в силу обозначенных качеств, а также зашкаливающего либидо, эта самая Варя варварским способом лишила невинности Аркашу, а заодно и себя. И так они, что называется, в процесс втянулись, что не могли уже остановиться и занимались этим практически каждый день аж два следующих года. К концу девятого класса Аркаша заметно подвымотался и к тому же стал замечать, что на Варе-то, собственно, свет клином не сошелся, есть и другие симпатичные девчонки и… как говорится, процесс пошёл (об этом и не только подробнее в одной из следующих глав).

Самым красивым местом у Аркаши (и предметом моей постоянной зависти) был, конечно, нос, доставшийся ему от папы. Он у него был с горбинкой, практически как у Жерара Филипа. Аркаша им очень гордился и всегда в компании старался занять место и принять такую позу, чтобы профиль было лучше видно. Даже поворачивал время от времени голову из стороны в сторону… точь-в-точь как орёл в зоопарке.