Алексей Иванов - Еврей в хорошем смысле этого слова

Второй случай также связан с поездкой на ту же «коммунальную» дачу. Только в этот раз мы никого об этом не информировали, я просто спёр запасные ключи. А поскольку был уже ноябрь, температура где-то минус пять и снега по колено, вероятность приезда кого-либо ещё кроме нас исключалась. Мы кое-как добрались до дома, ввалились в него, а там… холоднее, чем на улице. Быстренько дернув для сугрева, я побежал за дровами. Здесь нужно отметить, что поездка получилась неординарной, пожалуй, единственной в своём роде за всю историю подобных выездов. Дело в том, что нас, парней, было трое: я, Сёма и Слава, а вот девушек было аж четыре! Как и почему так случилось, уже и не вспомнить. Подозреваю, что моим друзьям захотелось разнообразия в интимной жизни в виде, например, шведской семьи. Не знаю.

Короче, печка загорелась, все мало-помалу оттаяли, быстренько сервировали стол, включили магнитофон – и понеслось… Одна девушка, кажется, по имени Джина, хотя, возможно, это был псевдоним, даже станцевала на столе топлес и даже почти не посинела от холода. В общем, всё классно. Единственное, мне время от времени приходилось выбегать за дровами. И вот после очередного моего возвращения я замечаю некоторые изменения в списочном, так сказать, составе. Девушек уже не четыре, а три. Спрашиваю Славика: «Где?» А он отвечает, что, мол, возник конфликт на почве, как вы догадываетесь, борьбы за Сёму. В результате одна дама, которая, видать, была посильнее (та самая «стриптизёрша» Джина), буквально вытолкала вторую за порог. В ночь, в метель, за сорок километров от города. Вот это сюжет, вот это борьба за доминирующего самца…

А больше, кстати, ничего такого особливого в тот раз и не случилось: дом не сожгли, посуду не побили, кажется, даже никто и не простудился. Ну а мы потом аккуратненько узнали, что с девушкой тоже ничего плохого не произошло, добралась до общаги, слава Богу, только сильно замерзла. Да, как я уже писал в другой главе, но примерно по такому же поводу: «Есть женщины в русских селеньях!» Авторство цитаты, напомню для молодёжи, принадлежит великому русскому поэту Николаю Алексеевичу Некрасову, годы жизни 1821 – 1877.

И, наконец, эпизод третий случился уже на Славиной даче. Было это, по-моему, в июне. Да, точно в конце июня. Мы все: я, Сёма, Славик и даже тогда ещё Анатолич сдали сессии и решили это отметить. По какому-то необъяснимому стечению обстоятельств под рукой, уж извините за прямоту и не изящность слога, не оказалось ни одной девушки, и мероприятие грозило стать чисто мужским, хотя, например, нас с Анатоличем этот момент совершенно не смущал. Ситуацию исправил Сёма (ох, лучше бы он этого не делал). Добирался он по каким-то причинам отдельно от нас. Подозреваю, исключительно для того, чтобы не тащить на себе продукты и все остальное. И вот то ли на конечной остановке, то ли уже в самом автобусе Сёма околдовал (сказать «снял» не поворачивается язык) некую девушку и уговорил её поехать с ним. Куда она собиралась ехать до момента договоренности, так и осталось неясным, при этом выглядело это юное создание весьма странно. Нет, была она мила собой и стройна, может быть, даже чересчур. Но вот одета она была в зелёную штормовку, а из вещей у неё была только… книга. Даже в те времена подобный ансамбль для юной особы выглядел как минимум смело. В то же время что-то в ней было, и я как человек, уже тогда не чуждый писательскому творчеству в частности и всему прекрасному в целом, немедленно окрестил её тургеневской девушкой. По-моему, она была польщена, Сёма, кстати, почему-то тоже.

В целом всё шло как обычно: все бухали, а Сёма со Славой периодически пытались распушить хвосты перед девушкой. Потом всё было допито, и все легли спать. В данном эпизоде важно не то, что было накануне, а то, что произошло с утра. А случилось следующее: напомню, что был конец июня и светало очень рано, и вот часов в шесть утра мне прямо в глаз засветил луч солнца. Я попытался поправить занавесочку, но в результате данного действия обнаружил… стоящую на окошке почти полную бутылку водки. Кто её туда поставил, так никто и не признался и не вспомнил. Короче, с радостным криком: «Так рано мы ещё не начинали!» по «пионерскому лагерю „Зорька“» мною был объявлен подъём. В общем, видимо, старые дрожжи, которые ещё даже и состариться не успели, плюс практически отсутствие закуски (всё съели вчера) привели к тому, что примерно в восемь утра мы были готовы к любым подвигам. Я, правда, решил все-таки немного поспать перед тем, как начать их совершать, а остальные участники концессии собрались сходить искупаться, чтобы чуть-чуть освежиться (думаю, что парни рассчитывали еще и оценить фигуру дамы в купальнике). Попасть на пляж можно было двумя путями: по центральной улице кооператива, но длиннее, или же по берегу – покороче. Слава, Сёма и девушка выбрали «Бродвей», а Анатолич, задержавшись по какой-то нужде, решил срезать.