Эмма Лорд - Война и мир в твиттере

Я была взволнована и смущена, поэтому, прежде чем я смогла задуматься о последствиях, мой мозг решил выложить все как есть:

– В «Визле».

Удивление отразилось на лице Джека. Я думала, он станет расспрашивать меня о деталях – как мы стали общаться в приватном чате или раскрыло ли приложение наши личности друг другу, – но вместо этого он сказал:

– Ты же говорила, что почти не сидишь там.

– Я-я едва… Я не… в любом случае. Просто соберется компания. Ты ведь тоже там будешь, да? Я более чем уверена, что каждый…

– У меня смена, – сказал Джек, поворачиваясь ко мне спиной и сделав несколько гребков к краю бассейна.

– Джек.

Он остановился, положив локти на бортик. Я пыталась придумать, что сказать, чтобы задержать его, чтобы вернуться на две минуты назад, потому что, только когда этот момент прошел, я поняла, насколько он был для меня важен.

Но все, что мне пришло на ум, это:

– Распродажа выпечки. Нам нужно определиться со временем, чтобы потом договориться с Ракером.

Джек вздохнул.

– Давай в понедельник. Тогда у каждого будут выходные, чтобы приготовить что-нибудь.

– Точно. Хорошая идея. – Я закусила губу. Придумай что-нибудь еще . Но Джек уже вылез из бассейна, натянуто улыбнулся и махнул рукой, прежде чем направиться в раздевалку и оставить меня одну в бассейне с разочарованием, причину которого я не могла понять.

Мама поставила передо мной большой кусок вишневого штруделя.

– Что тебя так расстроило?

Я знал, что она действительно беспокоилась, потому что предлагала мне еду с прилавка, что было у папы под запретом. Но мама всегда нарушает маленькие правила. Я завис ненадолго над штруделем, пытаясь вспомнить, когда в последний раз в кулинарии я ел выпечку, приготовленную в тот же день. Может, не такой уж Пеппер и хороший пекарь. Может, дело все в том, что ее выпечка всегда свежая.

Ох. Вкус приготовленных ее еще до запрета пирожков «Полнолуние в середине семестра» все еще был свеж в моей памяти. Я не мог обманывать себя.

– Я не расстроен.

– Еще как расстроен. Давай рассказывай.

– Мама .

Она толкнула меня в плечо своим, что было не так-то просто, учитывая то, как мы с Итаном вымахали.

– Не ломайся. Это из-за школы?

– Нет.

– Тренировки?

– Нет.

– Большого и страшного собеседования в колледже?

Я закатил глаза.

– Определенно нет.

Она согласно хмыкнула.

– Тебе и так есть куда идти после колледжа. Что у них вообще есть, кроме громких названий? – спросила она так, словно и не училась в Стэнфорде.

Она пыталась быть классной мамой , разрядить обстановку, но, если честно, мне стало только хуже. Мне и так хватает смены, потому что впервые с того момента, как я оставил Пеппер в бассейне, моя голова занята чем-то другим, кроме нее и тупого Лэндона.

– Ты когда-нибудь жалела об этом? – спросил я.

Я застиг ее врасплох.

– О чем?

– Училась в престижной школе, потом в престижном университете, а в итоге закончила здесь.

– Я не закончила здесь, детка. Я выбрала быть здесь.

– Но если бы ты не встретила папу…

Я ждал, что она начнет защищаться. Каждый раз, когда я представлял, как задаю ей этот вопрос, это никогда не кончалось хорошо. Но вместо этого она улыбнулась мне.

– Тогда я, возможно, работала бы в какой-нибудь юридической фирме в каком-нибудь большом городе, вышла бы замуж за другого мужчину, и были бы у меня совершенно другие дети.

Я уставился на нее.

– О.

Она оперлась о прилавок, размышляя так непринужденно, словно я спросил ее о погоде.

– Я знала это тогда и знаю сейчас. Дело в том, что я люблю вашего папу. Я люблю эту кулинарию. Я люблю вас, двух маленьких засранцев, даже если ваши выходки отняли у меня больше десяти лет жизни. – Она положила руку мне на спину. – Я всегда знала, что не пожалею об этом. И знаешь что?

Я приподнял свои брови.

– Что?

– Я была права.

Я должен был подобрать следующие слова очень аккуратно, но никогда прежде это не получалось у меня настолько хорошо.

– Даже несмотря на то, что это разозлило бабушку с дедушкой?

Она определенно знала, что этот вопрос последует, потому что и бровью не повела.

– Они смирились. Это моя жизнь, а не их. Я знала, чего хотела. И это было огромным везением само по себе – не каждый человек на это способен.

Я открыл рот, чтобы сказать, что я этого не хочу. Но проблема была в том, что я вроде и хотел, и не хотел, все мои чувства по-прежнему были слишком запутанными, чтобы я мог решить точно, чего же я хочу от своей жизни. Я мог сказать, что не хочу провести остаток жизни в этой кулинарии, но также не мог представить жизни без нее. Это глупо, но на секунду мне захотелось, чтобы мы остались в этом моменте навсегда. Чтобы мама с папой оставались у руля, а я мог и дальше любить это место, не чувствуя ответственности за него.