Эмма Лорд - Война и мир в твиттере

Сиалия

«Полагаю, все как у всех».

Сиалия

«Ты был занят в последнее время?»

На секунду мне показалось, что я опять его спугнула. Что мы опять отдалимся друг от друга, а потом между нами повиснет тишина.

Волк

«Вроде того».

Волк

«Но я скучал по этому».

Он не сказал, что он скучал именно по мне , но даже этого было достаточно, чтобы мой гнев испарился. Я простила то, что он молчал всю прошлую неделю, с такой скоростью, что меня это должно было встревожить. Но мне все равно. Так приятно, что я снова не одна, пусть это даже кто-то, кого я не могу увидеть.

Сиалия

«Да, я тоже».

Сиалия

«Даже несмотря на то, что ты до сих пор не сделал приложение для поиска кексиков, что для меня является грубым неуважением ко всему институту десертов».

Волк

«Вот дерьмо. Я проснусь посреди ночи, и печеньковый монстр будет стоять надо мной с ножом в руках?»

Сиалия

«Спи чутко».

Оказалось, мама паниковала зря. Тот, кто взломал аккаунт, даже не пытался зайти в него в течение выходных. Команда техподдержки пообещала следить за этим и отыскать брешь в защите, когда они вернутся в понедельник на работу.

Все выходные я разрывалась между домашним заданием, которым я пренебрегала всю неделю, и перепалкой с Джеком в «Твиттере». Утром в воскресенье он опубликовал твит: «Наконец-то попробовал “сырные тосты” от ВЛБ! Видеообзор по ссылке!» – и прикрепил к нему ссылку на десятиминутное видео, в котором собраны громко орущие дикие животные.

– Ты не заметила, в последнее время в твиттерском аккаунте «Высшей лиги бургеров» творится какая-то фигня? – спросила Пейдж, когда мы наконец-то созвонились в воскресенье. – Они что, поругались с кулинарией?

Меня аж передернуло.

– Да… Думаю, это… часть стратегии?

– Не могу поверить, что мама позволила развести такой балаган. Даже папа это заметил. Он сказал мне, что он расстроен из-за этого.

Я разговаривала с папой недавно, но он даже не упомянул это. Наверное, знал, что я в этом замешана. Он довольно тихий, но от него ничего не ускользает. Особенно когда дело касается мамы.

– Мы хотя бы знаем этих людей?

Да. Причем очень даже хорошо. Настолько хорошо, что я легко могу представить, с каким лицом Джек публиковал свой последний твит.

– Понятия не имею. – Я решила как можно скорее сменить тему. – Ну что, хочешь поделиться рецептом своих новых «К черту промежуточные экзамены» безе или…

Пейдж рассмеялась.

– Пристегнись, детка, потому что сейчас ты услышишь кое-что о моем профессоре по истории Греции.

Как только мы с Пейдж закончили разговор, я пошла с мамой в «Блумингдейл» выбрать диваны для нового корпоративного офиса, который мы арендовали в центре города. Мы зашли пообедать в небольшое кафе и обсудили школу и одежду, которую я буду носить после выпуска, потому что в колледже нет формы; поговорили о щеночке Тэффи, посты с которым она выкладывает в «Инстаграме» с таким энтузиазмом, что мне стало казаться, что я его выращиваю вместе с ней.

Мы даже не вспоминали о «Твиттере», или о поступлении в колледж, или о кошмарном пятничном ужине. Воскресенье осталось для нас приятным воспоминанием. Это напомнило мне, как раньше мама раз в год позволяла нам прогуливать школу – она везла нас туда, а потом проезжала мимо школы. Мы брали блинчики в «Айхоп», фотографировались на мосту и ездили в Бель Мид, чтобы попялиться на особняки. Украденный день. День, который заканчивается слишком быстро, но остается в твоей памяти надолго.

Я должна была знать, что Вселенная найдет способ уравновесить это.

Джек практически сиял на протяжении всей тренировки в понедельник, хотя я не видела для этого причины. Он все еще не ответил на мой последний твит, так что мяч был на его части поля.

– Как-то тихо было в пятницу вечером, – сказал он, когда команда по плаванию вышла из бассейна, чтобы уступить дорожки команде по прыжкам в воду. – Уснула во время работы?

И тогда мне стала предельно ясна причина его хорошего настроения.

– Так это ты…

Джек наклонился ко мне.

– Что я?

Лэндон попросил меня помочь достать эспандеры для тренировки на суше, и, прежде чем я успела вернуться, Джек уже прыгнул в бассейн и уплыл. Следующие двадцать минут я решала, насколько зла и можно ли мне злиться вообще. Мы сказали, что нельзя принимать это близко к сердцу. Мы сказали, что нельзя отступать.