Владимир Видеманн - Запрещенный Союз – 2 - Последнее десятилетие глазами мистической богемы

— В Москве путч. В столицу введены войска, в стране чрезвычайное положение.

Вот это номер! Я еще ничего не понимаю, а фигура сообщает дальше совсем уже душу леденящие факты:

— Граница перекрыта!

Это что же, значит, мне и назад не улететь?! Тут подходит Джулия.

— Послушай, — говорит она, — о чем это вы тут беседуете? Вы выглядите со стороны как два клоуна! — И она чумово загоготала.

Человек-фигура начал странно на нас коситься, а потом сообщил новую банку:

— Ну ладно, я тут с вами заговорился, а мне спешить надо. По радио передали, что все отпускники должны срочно вернуться на рабочие места! Вот я и спешу. Мне же еще до Питера добираться!

И он, подхватив рюкзак, ломанул с места сразу на третьей скорости, скрывшись в считанные секунды из глаз, словно в старой съемке.

Здесь я уже совершенно перестал что-либо понимать. Интересно, человек, только что гнавший про путч, — это глюк или реальность? Очень возможно, что глюк или просто меня самого глючило, когда тот гнал свою телегу. Хочу расспросить о ситуации Джулию как стороннего наблюдателя, и тут обнаруживаю, что ее рядом нет. Осматриваюсь вокруг — и к ужасу своему замечаю, что стою вовсе не на гладкой поверхности, а на узенькой, выщербленной каменной тропе, тогда как вся местность вокруг мощно изрыта моренами, шахтами, щелями и прочими неровностями. Как я мог тут беззаботно скакать, совершенно не ясно. Зато ясно, что дальше так не попрыгаешь. Но главное — надо найти Джулию!

Это было уравнение с тремя неизвестными. Во-первых, она могла просто отойти ненадолго, чтобы затем вернуться на то же место. Что получится, если я сам скроюсь в процессе поисков где-нибудь в складках природы? Так и будем друг друга искать в трехмерном лабиринте. Во-вторых, она могла отойти куда-нибудь надолго, заглючив от кислоты. В-третьих, она могла продолжать двигаться, причем не обязательно в сторону перевала. Я пошел вперед, выбрав направление чисто интуитивно, ибо стоять на месте было сложнее всего. К большому удивлению, пройдя метров сто, я обнаружил Джулию, загоравшую на дне глубокой расщелины среди небольшого зеленого оазиса у ручейка, вытекающего из-под ледяной глыбы. Я окликнул ее сверху. Увидев меня, она удивилась, что это я там делаю, ибо, как оказалось, все время считала, что я нахожусь где-то поблизости, буквально у нее за спиной. Куда девался при этом ее рюкзак, Джулия не знала.

В конце концов мне удалось вытащить ее из расщелины, мы нашли рюкзак (наверное, просто случайно) и разбили ярко-бордовую палатку на высоком пригорке, чтобы в случае чего она всегда была на виду. А потом я залег в этот нейлоновый чум и пошла вторая серия перформанса. Бордовые с желтой капроновой прокладкой стенки и́глу превратились на пути солнечного света в экраны, на которых начал разыгрываться дальневосточный театр теней. Сначала заплясали силуэты каких-то фантастических сущностей, затем послышались конский топот, человеческие голоса, блеяние скота, лязг железа. Было такое ощущение, что вокруг нашей палатки разворачивается большое кочевое стойбище. На экране мелькнули тени воинов с кривыми саблями и характерными монгольскими шапками. Так это же воины Чингисхана, тумены [179] Крупные воинские соединения монгольской армии. которого движутся через гористую местность на новые пастбища! Тут полог раздвигается, и на фоне заснеженных пиков появляется Джулия — в лиловом шелковом чапане, тюбетейке, с большими таджикскими серьгами в ушах:

— Ну что, хан, будем совершать воскурение?..

Наконец, выбравшись на свежий воздух, я понял, что начинаю отходить. Было еще светло. Я огляделся вокруг и заметил метрах в трехстах от нашего стойбища, на другом холме, несколько чумов и каких-то людей. Мы отправились к ним с визитом вежливости. Это была студенческая компания скалолазов из какого-то уральского города. Молодежь собирались идти на штурм Победы и расположилась здесь временным лагерем. Все без исключения девушки и парни были крайне милыми и приветливыми. Все — гуманитарии. Основную часть груза, который они тащили с собой, составляли вовсе не канаты или стальные крючья, а… книги. Каждый из них прихватил маленькую библиотечку русской классики — от Пушкина до Цветаевой. Таким образом, в распоряжении компании оказывалось в целом около сотни книг разных авторов, которыми они постоянно обменивались.

Когда мы подошли к их стоянке, большинство гуманитарных уральских скалолазов как раз читали. Разговоры они тоже вели между собой больше о литературе и философии жизни, чем о прозе предстоящего восхождения или тягот похода. Курить траву студенты отказались, даже, как мне показалось, не очень поняв, о чем идет речь.