Наталья Литтера - Встретимся на Арбате

– Долго и медленно?

– Долго и медленно…

Каждое прикосновение переходило в ласку, каждая ласка переливалась в поцелуй, поцелуй опьянял, рождал внутри новое желание… и невозможно было остановиться. Невозможно было понять, где заканчивается она и начинается он, где заканчивается он и начинается она…

Переплетались пальцы, тела, шепот… Они были откровенны, открыты, крылаты… Свободны.

Стиралось и рассыпалось все, что еще незримо стояло между, разделяя.

– Не так медленно… Быстрее, пожалуйста…

– Еще?

– Еще…

– Да?

– Да…

– Посмотри на меня…

Время было на их стороне. Оно окрасило небо вечерними красками и подарило комнате уютный полумрак. Телефоны молчали. Поцелуи разговаривали. Двое отдыхали после любви.

– Мини-бар здесь все так же укомплектован? – спросила Лара, касаясь губами губ мужа.

– Да.

– Ужасно хочу шампанское.

Он рассмеялся.

Она провела рукой по стене в поисках выключателя и зажгла бра. Мягкий струящийся свет заполнил номер.

Лара села на кровать и поджала ноги. Когда-то, когда она только приехала в Москву, они тут жили вдвоем. Долго. Сначала искали квартиру, потом ждали окончания ремонта, и каждое утро в течение почти года просыпались здесь. Вдвоем. Лара знала в этом номере все, каждую мелочь. Она знала этот номер, как жилец знает свой дом, до царапинки, до едва заметного пятнышка на обивке.

Послышался легкий хлопок и последовавшее за ним легкое шипение.

– Твое шампанское. – Муж протянул узкий бокал.

Лара перевела на него взгляд. Там, за стеклом, лопались крошечные пузырьки, через несколько секунд они лопались на ее языке и слегка щекотали. Саша стоял рядом, обнаженный и красивый. Может быть, для кого-то и не очень, а для Лары самый красивый. Те, кого мы любим, всегда красивы.

Она медленно отпивала шампанское и смотрела на мужа, на его шею, линию плеч, руки. Каждая черточка казалась в нем родной и совершенной. Если бы он отвернулся, то Лара любовалась бы спиной. Мужская спина – это смелость и стремительность линий, сила, надежность, укрытие, а порой просто знак, что от тебя отвернулись. Но он не отвернулся, он стоял и смотрел в лицо. И она смотрела ему в лицо.

Шампанское перестало щекотать, а от рук, сжимающих бокал, нагрелось. За окном собиралась темнота. Комнату освещало только маленькое бра.

– Я больше никогда не смогу родить тебе ребенка, – произнесла Лара вслух и залпом выпила остатки игристого.

– У нас есть Катя. – Голос Саши прозвучал тихо, и она расслышала в нем легкое напряжение.

– Да, есть. Но я знаю, что ты всегда мечтал о большой семье, а я не могу тебе ее дать.

– Мало ли о чем я мечтал. Я и на Луну мечтал полететь в детстве, как видишь – не сложилось. Будем принимать данность.

Они впервые говорили открыто о том, что случилось, и о том, как теперь жить дальше. Лара поставила бокал на прикроватную тумбочку и обняла колени.

– Все эти месяцы я была как будто в темноте. Куда ни поверни, везде беспросветно, везде стена. Стучалась… Стучалась в стены, не замечая дверей. Одна сплошная боль… боль и страх… постоянное чувство, что не оправдала возложенных на меня надежд, не справилась, не сумела… такая вина внутри… и шарик этот…

– Какой шарик?

– Маленький такой, но тяжелый. Словно кто-то положил его на грудь, прямо вот сюда, – Лара показала ладонью, – и он давил-давил-давил… ни вдоха сделать, ни выдоха. Никого вокруг не воспринимала, все время казалось, что никто меня понять не сможет, что я одна… совершенно одна, понимаешь?

– Да.

– Совсем ослепла, ничего не видела… а ты был рядом… а я не видела… – Она прислонилась лбом к согнутым коленям и закрыла глаза.

Александр подошел к бару и плеснул в бокал немного коньяку.

– Я был, да, – он задумчиво смотрел в бокал, – там в больнице, в последний раз, когда никто из врачей не выходил, а медсестры повторяли одно и то же: «Нужно подождать, нужно подождать». И время тянулось медленно. Кажется, прошел час, а посмотришь на стрелки – всего лишь двадцать минут. А потом говорят, что все прошло успешно, что очень повезло, что я должен молиться на врача, который остановил сильнейшее кровотечение, и что моя жена сейчас в реанимации, и к ней нельзя. Ни сегодня, ни, возможно, завтра… а так все в порядке… – Он одним глотком выпил коньяк и снова повернулся лицом. – Я больше не хочу пережить такое, Лара.

– Прости.

Он сел рядом, и она потянулась к нему.

– Прости, – повторяла, целуя, – прости…