Мелина Марчетта - В поисках Алибранди

— Я не подумала...

— Как и всегда, — устало припечатал он. — Ты только и делаешь, что стенаешь о том, как люди с тобой обходятся, но сама даже не задумываешься, как ведешь себя с окружающими. Ты меня обидела. Но не поняла этого, правда? Ведь люди вроде меня, по-твоему, не могут обижаться.

— Джейкоб, пожалуйста...

— Иди домой, Джози. Просто иди домой, — отмахнулся он и зашагал прочь.

Денег на такси не осталось, поэтому я села на автобусной остановке и зарыдала.

Сидящая рядом женщина дала мне наклейку с надписью «Иисус любит тебя», а я заревела еще горше и сказала, что это неправда. Мне казалось, что моя жизнь рушится, и виновата в этом только я сама, но когда я извела все салфетки и раз за разом сворачивала последнюю, вытирая слезы, то почувствовала, как кто-то сует мне в руку чистый носовой платок.

— С прошлого раза я его постирал.

Я хлюпнула в ткань, и Джейкоб обнял меня за плечи.

— Ты с ума меня сводишь, ясно? — вздохнул он.

— Я бы никогда не обидела тебя специально, — всхлипнула я.

Он помог мне встать, довел до мотоцикла, усадил на него, надел на меня шлем и застегнул его.

— Просвети меня, это сейчас так принято, чтобы девушки гуляли с другими парнями, а не со своими?

— Он просто друг, Джейкоб. Честное слово. Я бы ни за что не позволила ему меня поцеловать, пока встречаюсь с тобой. Но мы с Джоном очень давно знакомы и все это время он мне нравился, так что, когда он пригласил меня в кино, я подумала, что просто обязана с ним пойти. Вот ты когда-нибудь сох по девушке столько лет? И хотел бы все же поставить эту галочку, пусть былых чувств уже нет? Вот что я чувствую к Джону.

— Но что в нем такого привлекательного?

— Он умный и говорит, как... Не могу объяснить. Когда мы с ним что-то обсуждаем, он прямо-таки горит. Ты, наверное, считаешь таких тюфяками, но Джон хороший человек. Он верит в то, что говорят другие, и дает им шанс.

— Мне кажется, что тебе нравится водиться с людьми вроде него, потому что если они принимают тебя в свой круг, то ты можешь быть вроде как одной из них. Принадлежать к элите общества. Но почему бы просто не быть собой?

— Я и есть я. Но я человек, а не камень. Подвержена влиянию всякого разного. Это разве преступление? Ты такой... Даже не знаю. У тебя не бывает подавленного настроения. Ты нашел свое место в жизни и счастлив, но считаешь, что все, кто хочет для себя чего-то другого — дураки, строящие из себя умных, позеры или кривляки. Радуйся, что нашел свое место, но имей терпение, потому что я свое еще ищу.

Джейкоб вздохнул и сел на байк. Я угнездилась позади, а когда обняла его за талию, он взял мою руку и поцеловал.

— Нам столькому надо друг друга научить, Джози.

— Но мы ведь готовы учиться. Представляешь, как ужасно было бы, если бы каждый уперся и не делал ни шагу навстречу другому?

Джейкоб кивнул и посмотрел на меня через плечо.

— Окажешь мне услугу?

— Конечно.

— Пойдешь со мной на «Макбет» в субботу? Сегодня я ни слова из фильма не услышал.

Я засмеялась и кивнула:

— И я.

Я закрыла глаза и прислонилась головой к спине Джейкоба, чувствуя, что с каждым днем он нравится мне все больше.

В первое воскресенье сентября мы с мамой решили пуститься во все тяжкие. Так мы празднуем начало весны. Пируем. Выходим за рамки бюджета. Едим как на убой.

Мы выбрали один из портовых ресторанчиков. Было прохладно, но не настолько сыро, чтобы это помешало наслаждаться видом.

Мне нравится бывать в порту в прохладные дни. Океан выглядит так, словно у него есть характер, словно и он тоже переживает собственные потрясения. Почти человечный, в отличие от застывшего совершенства летних дней.

— Наш город, должно быть, самый красивый в мире, — заявила я, оглядываясь по сторонам.

— Сказал эксперт, который побывал в одном-единственном городе помимо нашего, — сухо ответила мама.

— Мне понравилась Аделаида, — запротестовала я. — В ней чувствуется жизнь, и там очень красивые дома, мама. По сравнению с нашими бешеными ценами, там можно купаться в роскоши. Майкл говорит, местная арендная плата его убивает, но покупать тут недвижимость не видит смысла, поскольку в следующем году собирается вернуться в Аделаиду.

— Неужели?

— Кстати, он со мной сейчас не разговаривает. С тех пор как пришлось дать ему на подпись записку о прогуле марафона, он без конца об этом вспоминает. Вечно повторяет, что крайне мной недоволен. Если еще хоть один человек скажет, что он мной недоволен, я перережу себе вены.