Мелина Марчетта - В поисках Алибранди

Он сел со мной рядом и все, кто сидел в этом ряду, качнулись вперед — посмотреть на него, прежде чем зааплодировать. Я поняла, где его друзья, по крикам и свисту, доносившимся с той стороны.

Я была поражена. Не только тем, что он сказал, но и тем, как он это сделал. Никогда бы не подумала, что Джейкоб Кут способен на такое красноречие.

Еврей перегнулся через меня и пожал запястье Джейкоба в духе боевого братства.

— Впечатлил, — шепнула я.

— Не думала, что я смотрю новости, да? — хохотнул он.

— Нет.

— Ну, раньше я смотрел политические обозрения.

— Шутишь? Моя мама вечно твердит, что если съемочная группа с опросом о текущих событиях придет к нашим дверям, она захлопнет их с треском, хотя нам нечего скрывать. Она подозревает, что журналисты все равно что-то накопают.

— Да уж, каждый раз, как напьюсь, просыпаюсь утром в испуге — кошмар снится, будто я опозорился.

Я засмеялась и тряхнула головой.

— Как ты вообще сюда попал?

— Однопартийная система голосования. Если бы меня не выбрали школьным старостой, я бы переломал всем ноги.

— Так ты староста школы?

— Увы. А ты?

— Заместитель.

— Плохо. У нас все могло бы сложиться.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не издала ни звука. Гадала, всерьез он это сказал или нет. Пока мы слушали следующую речь, я не могла не думать о его закатанных рукавах и загорелых руках.

Вот когда в голову пришли остроумные ответы на его реплики. Но, как всегда и бывает с остроумными ответами, слишком поздно.

После прозвучало еще несколько речей. Отличных речей, их произносили лучшие ораторы школ, но ничто не шло в сравнение с его речью. Мы говорили отточенными фразами, без страсти. Страсть потерялась после первых побед в нескольких дебатах. И речи стали для нас обыденностью.

А вот он выступил дерзко и говорил от души.

— Я влюбилась, — как ни в чем не бывало сказала Ли, когда я спустилась со сцены. — Как ты могла сидеть с ним рядом и не броситься ему на шею? Он даже заговорил с тобой.

— Он не мой тип.

— Почему? — недоверчиво воскликнула она.

Я пожала плечами.

— Потому что… не знаю.

— Потому что он не итальянец, не собирается стать адвокатом и ходит в государственную школу, так?

— Я не сноб, — выкрикнула я в ответ.

— Еще какой. У тебя может быть сотня комплексов, но ты все равно чувствуешь себя выше среднего человека.

— Однажды он разбил два яйца об мои очки.

— Из двенадцати девчонок в той аллее он выбрал тебя. Думаю, ты ему нравишься.

Я засмеялась, схватила ее за руку и потащила к телекамерам.

В ту ночь мы не попали в выпуск новостей. Ива попала — ее группа задавала вопросы премьеру. Как обычно — во всей красе, на вершине мира. Неважно, насколько сильно я ненавидела Иву-крапиву, мне все равно хотелось стать своей в ее мире. Мире гладких причесок и привилегий высшего класса. Мире людей, которые знакомы со знаменитостями и ведут интеллектуальную жизнь. Мире, где меня примут.

Пожалуйста, Боже, пусть меня примут не только неудачники.

Ритуалы. Они рождаются и умирают, но необходимость ежедневной ритуальной встречи с бабушкой сводит меня с ума. Потому я всегда оттягиваю визит, ибо это действует бабуле на нервы, а на данный момент моя главная цель как раз в том и состоит. Клянусь богом, если бы я могла от чего-то избавиться в этой жизни, полной правил и ограничений, то выбрала бы именно ужасные ритуалы.

Уже почти наступил конец февраля, но вместо похолодания с каждым днем лишь повышалась влажность, и из-за жары единственное, что могло заинтересовать меня у нонны дома, — это бассейн. Едва добравшись до нужной улицы, я перешла на другую сторону, надеясь избежать старого мистера Катандзаро, живущего на углу. Он-то мне нравится, а вот его привычка хватать меня за подбородок и «ласково» стискивать — нет. Очень трудно улыбаться, когда на глаза от боли наворачиваются слезы.

Старик едва ли не живет в своем саду. Нигде больше я его и не видела. Всякий раз, как мы идем к нонне — и неважно, в семь утра или в семь вечера, — мистер Катандзаро торчит среди деревьев. А газон его обычно весь в хлебных крошках, потому что он любит кормить птиц.

Но сегодня мне чудом удалось проскользнуть, и я помчалась к дому нонны. Где меня тут же начали пичкать едой. Пичкать, как и каждый день моей жизни.

— Кушай, Джоцци, кушай. Ох, Джоцци, Джоцци. Только посмотри на свои волосы. Ну почему, Джоцци? Почему ты не можешь выглядеть опрятно?