Наконец я все вспомнил л что правительство выпустило всех больных из психбольницы. По причине что в стране происходит медицинская реформы ("медреформа").
Честно говоря, я не знаю какая была ее цель, но после этого – финансирование медицины уменьшилось вдвое. А заодно – с улиц исчезли все кареты скорой помощи.
Немного успокоившись я покачав мужику головой (мол, в восторге как он чудесно танцует), осторожно повернулся к нему спиной и поплелся домой.
Через двадцать метров – обернулся.
Нет. Он не пошел за мной следом.
Лишь все также танцевал на пустой остановке.
Но все равно – день был паскудным.
Ноги еле двигались, а встречный ветер просто рвал мои глаза на куски так что я ничего не видел.
Лишь вспоминал обратную дорогу домой – по памяти.
В голове вдруг всплыло – я вспомнил, что правительство закрыло не только все психбольницы но и противотуберкулезные диспансеры тоже, так что та баба с ведром, что кашляла мне в лило утром – возможно оттуда.
И это вдобавок к тому, что я стал безработным.
Настроение мое совсем упало.
Я мрачно думал проталкиваясь сквозь вьюгу – Как же я буду жить дальше?
Карантин может продолжится месяц иди два. Транспорт не работает. Мелкие предприятия тоже.
Даже на улицу – не выйти.
В общем, мне придется сидеть дома – в холодной пустой квартире. Без денег Без еды. Без карет Скорой помощи.
Возможно ослабший от вирусов и болезней.
Пьющему лишь воду с крана.
Сколько на ней можно прожить?
Подсчитал… если повезет – смогу продержаться до начала мая.
Я все шел и шел по улице, шаркая ногами и пробиваясь сквозь ледяной ветер, как вдруг услышал рядом с собой – протяжный вой.
Он доносился откуда-то справа.
По спине проползли мурашки ужаса.
Вой повторился – теперь он был слева… потом снова, но сзади…
Я все понял
Это воют голодные собаки… их тут много…
Остановился, не знаю в какую сторону мне бежать.
Да и стоит ли?
Все равно не удрать… сил уже нет.
Вой становился все громче и ближе.
Я заметил что собаки воют в унисон… тремя или четырьмя голосами.
Они выли и выли… а я все стоял.
Нет, они не нападали на меня, не рычали даже. Только выли.
Протяжно.. долго… то подымая тембр голосов то опуская.
Одна из них начинала – а другие подхватывали.
Печально и протяжно.
Как будто о чем-то рассказывая.
Это было даже красиво.
Я не знаю – видели ли они меня, но вой вдруг стал переливчатым, как будто обращаясь прямо ко мне теперь…
И я вдруг подумал – И вправду! Как же это гармонировало с моим сегодняшним днем!
Может они и правду понимают меня… и пели – именно мне?
Вой собак смешался воем ветра и стал напоминать мелодию.
Я непроизвольно стал танцевать… как тот мужик на остановке – раскинув руки… плавно передвигаясь по кругу…
Собаки кажется заметили – стал выть еще мелодичнее. еще тоскливее. А я закинув голову к небу – все крутился и крутился перебирая ногами с поднятыми руками.
Пытаясь быть в гармонии со звуками. Протяжными и тоскливыми. Кажется, это был вальс.
Он выглядел странно под волчью музыку.
В холодный снежный день.
В городе – охваченным болезнями, карантином и тысячью больных от вируса прячущимися в смертельном ужасе по квартирами..
Наконец через пол часа собаки устали и утихли..
Я понял что они – не угрожали мне. И вообще – были за забором. Просто смотрели на меня. И что-то понимали… чего не понимал я.
Наконец я пошаркал замерзшими ногами дальше.
Домой.
С тоской думая что идти еще далеко.
Не буду говорить, что ключи, провалившиеся в штанину – я так и не нашел
Что мне пришлось залазить через балкон.
Что пришлось выдавить окно на кухне.
Плевать!
Плевать!
Плевать!
Я все-таки был дома.
Живой.
Я пил чай накрыв ноги теплым покрывалом.
И был счастлив, несмотря на вирус, на то что безработный, что квартира пустая. И холодная.
Что только первый день карантина…
И сколько их будет еще – неизвестно.
– Добраться до работы, и не заразиться… – Бормотал я вылазя за двери своей квартиры.
Проблема в том, что мои башмаки стояли в общем коридоре. Где наверняка, пол часа назад, кашлял какой-то вирусный чувак и разбрызгал свои сопли по всем стенам.
Я обмотал руки марлей, согнулся и потянул башмаки на себя.
Знаю, скоро он умрет покрытый весь испражнениями, рвотой и слезами.
Мне даже жалко его…
И себя тоже.
Просунув ноги в башмаки, я вышел на лестничный проем… сразу же выбросил марлю в специальный контейнер.
Читать дальше