Павел Иевлев - Небо над дорогой

Километров через двадцать Иван толкнул меня в плечо.

— Сзади кто-то едет! — крикнул он, перекрывая тарахтение мотора.

— Это Бадман, — заметалась женщина, — это он! Он меня выследил! Давай, гони! Да гони ты!

— Ну да, конечно. Много я тебе нагоню на трёх котлах! Ещё придавить, и зажарим мотор снова.

Зеркал нет, пришлось выглядывать, — сзади приближалось отчётливо видимое на фоне заходящего солнца облако пыли. Явно не одна машина идёт. И быстро, скоро догонят.

Впереди пёр, дымя вверх двумя трубами, здоровый капотный трак на больших колёсах. За ним, расходясь клином, неслась какая-то техника поменьше, плохо различимая в пыли против солнца. К моему удивлению, армада сбросила скорость, уравняв её с нашей, и теперь катилась сзади, мерах в ста, не приближаясь.

— Эй, Худая! — заорали сзади в хриплый матюгальник. Громкость у него такая, что легко перекрывает рёв десятка моторов без глушителей. — Худая, остановись, дарлинг!

— Это Бадман, — затрясла меня за рукав женщина, — не останавливайся.

— Дарлинг, вернись! — орал усилитель. — Это была случайность! Остановись, я тебя прощаю!

— Ма, может, вернёмся? — просунулся между спинками сидений пацан. — Ну, ма!

— Ни в коем случае! — заорала зло тётка. — Простил он, надо же! Я его на этой корове толстой поймала, а он меня простил! Козёл!

— Худая, ну что же ты! Я только тебя люблю!

Пыль закрывала нас, и оратор не видел, что в машине не только его любовь.

— Ну, трахнул разок толстую шлюху, подумаешь! Не всё же твоими костями греметь!

— Ах, костями! Да жми ты! — оскорблённая женщина попыталась придавить мою ногу к педали газа, нажав на колено, но я отмахнулся. Ещё чего.

— Остановись, дарлинг! Это бессмысленно! Ты всё равно тащишься по пустоши как подыхающий койот! У мужика может быть много толстых баб, но одна худая любовь!

— Ах, так их было много! Надо было с кем-нибудь перепихнуться ему назло! Эй, контер, хочешь, я тебе отсосу по-быстрому? — она потянулась к моей ширинке.

— Ты охренела? — я стукнул её по руке.

— Ма, ну, чо ты?

— Дарлинг, сына зачем впутала? — орал мегафон на всю пустыню. — Бони, сынок, папа тебя любит!

— Ма, ну тя к чёрту! — сказал пацан и резко дёрнулся в сторону.

Короткая борьба с не ожидавшими такого ребятами, и он покатился за машиной, кувыркаясь в пыли. Хорошо хоть скорость небольшая.

— Бони! — завопила женщина. — Бони! Да стой ты, придурок, тормози!

Она рванулась вылезать прямо на ходу, и я нажал на тормоз. Выпрыгнула и побежала к сыну, который уже вставал с земли. На вид он ничуть не пострадал, а стать ещё грязнее невозможно. Обняла его, встряхнула, поднимая пыльную бурю, и они пошли вдвоём в закат, навстречу остановившимся машинам преследователей.

Нас никто не стал привязывать голыми к выхлопным трубам. У нас даже машину не отобрали, только сказали, где её оставить в городе. Они, мол, потом заберут.

— Бабы — дуры, — вздохнул плечистый, татуированный по самое некуда бородач в кожаной жилетке на голом, накачанном как у культуриста торсе. — Но я её люблю.

Тот самый жуткий Бадман.

— Да кто вообще не изменяет? — горестно вопросил он.

Мы все трое отвели глаза. Что, и Иван? Вот про кого не подумал бы!

— Ладно, спасибо, что не обидели Худую. Пришлось бы вас убить. А убивать контров — портить бизнес, вас и так всё меньше. Жаль, что вы без товара, в следующий раз сразу ко мне. Я там списочек набросал…

Город не заслуживает такого громкого названия. Ржавый бидонвилль размером с глухую деревеньку. Большую его часть составляют раскомплектованные трейлеры и ржавые автобусы без колёс, окна которых затянуты тканью и забиты фанерой. Но здесь есть водяная колонка, где можно смыть с себя хотя бы верхний слой пыли, напиться и наполнить опустевшие фляги. А ещё тут есть церковь Искупителя, а в ней репер.

— Мы на удивление недалеко отскочили от маршрута, — обрадовал нас Артём, стоя в украшенном как индийская маршрутка храме.

Сваренные квадратом кузова четырёх автобусов установлены на песке, из которого торчит репер. Вокруг блестящая бахрома, поручни оплетены глянцевой виниловой лентой, стекол не видно под яркими наклейками, висят виселки, звенят звенелки, воняют вонялки.

— Вы готовы?

— Практически к чему угодно.

— Ну, поехали…

«Срочное дело, извините. Не ждите меня, у башни встретимся. Вода залита, продукты в кладовке. Не задерживайтесь — всё очень ускорилось. О.»