Павел Иевлев - Небо над дорогой

— Здорово как, — восхитился я.

— Шрамы остаются, — посетовал он, — шкура нормально не затягивается, регенерация потом не работает. Вон, у меня…

Он показал уродливую тёмную яму глубокого рубца на бедре.

— Пулевое на боевых поймал, нормально залечить не было времени, ткнул инструментом, чтобы кровью не истечь. Так бы заросло уже, был бы небольшой шрам, а теперь — навсегда такая хрень, наверное. Но мелкие ранки можно.

— «Пулевое», «на боевых» — да ты, можно сказать, вояка бывалый?

— Я оператор, — покачал головой Артём, — ценное транспортное оборудование. Имею боевой навык прятаться и бояться, пока вокруг воюют настоящие мужики типа тебя.

Я не стал говорить, что мои военные навыки не намного выше. «Пальнул с перепугу, случайно попал» — вот мой топовый боевой скилл. Однако озвучивать это сейчас, когда он на меня полагается, наверное, не стоит. И так обстановка нервная.

Сварил в котелке рис, вывалил туда банку тушёнки. Эли походная еда не очень понравилась, но съела. Больше всего она страдала от невозможности помыться, раздеться и залезать под тёплое одеялко, я прямо это чувствовал. Домашнее существо, декоративное, комнатное. Артём, видимо, тоже ощущал её недовольство.

— Привязалась к тебе, я смотрю?

Эли как раз пыталась ввинтиться ко мне на колени. При том, что я сидел на земле перед костром без штанов, это было не очень хорошей идеей. Штаны наши сушились на сляпанном из палок навесе, от них пахло подогретым болотом.

— Ревнуешь?

— Нет, что ты. Куда мне её, у меня и так… Случайно подобрал, удачно пристроил, всё нормально. Серьёзно, не заморачивайся.

— Ладно, не буду. Я к ней уже как-то привык.

Погладил по головке Эли, которая меж тем, оставив идею истоптать мне голые колени «вибрамами», утешилась вытащенной из продуктового запаса шоколадкой. Пусть ест, для неё и брал. Она от сладкого начинает излучать довольство жизнью, а нам сейчас этого очень не хватает. Походная одежда скрыла особенности фигуры, чумазое личико казалось менее взрослым — сейчас она выглядела ребёнком.

— Сколько ей лет, как ты думаешь? — спросил я Артёма.

Эли толкнулась в меня возмущённой эмоцией. Надо же, не нравится ей этот вопрос.

— Не знаю. Сева покойный говорил, что такие, как она, живут недолго, но он ей давал Вещество. Так что ей может быть и двадцать, и сто…

Барышня окончательно рассердилась и даже ткнула меня в плечо крохотным своим кулачком. Не смейте, мол!

— Ладно, ладно, успокойся, — обнял я её, — мне всё равно, на самом деле. Лопай шоколадку, отдыхай, скоро дальше пойдём. Штаны вот только высушим.

Штаны штанами, но ботинки сохли долго, хотя мы и набили их сухим мхом. Модные «дышащие мембраны» и прочие изыски современной «трекинговой» обуви слишком нежные для скоростной сушки у костра. Кирзачи бы уже сто раз просушил. Дальше отправились уже к вечеру — попав, впрочем, в утро. Мозги от такого закипают, а биоритмы превращаются в ритмы диско.

Этот репер — транзитный, так что нам предстоит прогулка неизвестной длительности. Прогулка по вот этой, набитой какими-то гусеничными тракторами сельской грунтовке, от неказистого деревянного сарая, укрывшего репер.

— А срез-то жилой, — удивлённо сказал более опытный в таких путешествиях Артём, — следы совсем свежие. Не знаю, что за механизаторы тут катались, но они это делали недавно.

— Ну, будем надеяться, что мы доберёмся до репера раньше, чем они до нас.

Мы оседлали велосипеды и покатили. Раздолбанная грунтовка не давала разогнаться на предназначенных для асфальта узких колёсах. Эли недовольно морщилась от тряски на неподрессоренной раме, но так всё же быстрее, чем пешком. Увы, вскоре дорога, преодолев небольшой подъём, пошла вниз — и из грунтовой превратилась в рыхлую песчаную. Ехать стало невозможно, и мы шли, катя велосипеды руками. Местность дальше оказалась плоская, как стол, и, когда нам навстречу двинулось рычащее облако пыли, скрыться было некуда.

«Механизаторы» здешние передвигались на танке. Странном, нелепом, из клёпанных листов, с боковой, а не верхней орудийной башней. Немного похоже на полёт бронефантазий времён Первой Мировой, когда облик танка ещё был дискуссионным вопросом. Из откинутых бортовых люков выглядывают дырчатые толстые стволы пулемётов. Наверху присобачена небольшая и не поворотная командирская башенка с жёлтой полосой. Из неё спереди торчит короткий толстый ствол какого-то пуляла, а сверху из люка — мужик в шлемофоне. Лязгая и громыхая, эта конструкция подъехала к нам и остановилась. Передняя броня у неё как будто из секций здоровенных труб набрана — закругленная и стыкуется болтами. Никогда такого не видел. Самопалом каким-то отдаёт. Танк стоит перед нами, гулко, как в бочку, рокоча дизелем. Пахнет горелым маслом и солярным дымом. Мужик в люке внимательно нас рассматривает.