Павел Иевлев - Небо над дорогой

Древний храмовый комплекс представляет собой огромный кемпинг. Вокруг каменного здания раскинулось обширное пустое пространство, сейчас заполненное машинами, палатками, горящими кострами и огороженными зачем-то большими площадками. Темно, шумно, странно.

— Раритетчики тут проводят свои слёты, — сообщила бледная Криспи. — Гонки, концерты, какие-то мероприятия…

О, байкер-туса? Ну… сейчас они больше похожи на огромную банду рейдеров. Какая-то музыка действительно играет, но альтерионская культура для меня не очень понятна. Слишком вычурно и неритмично на мой варварский вкус.

Мы проехали почти весь лагерь насквозь, не привлекая к себе особого внимания. УАЗик тут отлично вписывался в пейзаж, а я держал на виду винтовку, чтобы не выделяться из вооружённой толпы. К моему крайнему удивлению, в огороженных площадках дрались. Не боксировали, не боролись — а лупили друг друга почём зря один на один, толпа на толпу и просто так, без всякого порядка и деления на своих и чужих. Голыми руками, палками, чем попало, без умения и сноровки, но с большим ожесточением. Я в первый раз видел физическое насилие в Альтерионе, и выглядело оно препохабно. В силу нулевого опыта участников, они дрались как девчонки на школьной перемене — кусаясь, выдирая волосы, плюясь и неловко толкаясь. Однако когда такое проделывают друг с другом несколько взрослых мужиков, то травмы они периодически наносят вполне серьёзные. На моих глазах один другому неловко ткнул палкой в глаз — тот залился кровью, но только завизжал басом и начал отрывать противнику ухо.

Это не было поединком для зрителей — никто не собирался толпой у импровизированных рингов, не орал, поддерживая бойцов. Окружающие просто не обращали на них внимания, пока по какому-то непонятному распорядку не приходила их очередь. А может, никакой очереди и не было — просто кто-то отползал, потеряв способность драться, а кто-то подныривал под натянутые верёвки и вступал в свалку, нанося удар первому попавшемуся.

Чуть дальше, в распадке между холмов, ревели моторы, и стояла подсвеченная фарами пыль — там, кажется, проходили гонки. Проезжая мимо, я толком не разглядел, по каким правилам велись соревнования. Мне показалось, что две группы машин просто стартовали навстречу друг другу и, набрав скорость, сталкивались посередине. Надеюсь, у них хотя бы есть защитные каркасы и шлемы.

Лагерь гудел, ревел и вонял. Вокруг много пили — слабое альтерионское пиво. Мне, чтобы им нажраться, пришлось бы выпить ведро, но альтери куда слабее на алкоголь, и многие были конкретно угашенные. Выпускали излишки жидкости куда придётся. Какая-то пьяная тётка чуть не упала мне под колёса, в последний момент удержалась на ногах, но злобно стукнула кулаком в борт. Вид у неё был совершенно безумный, лицо разбито, в причёске зияли окровавленные проплешины — не иначе, с ринга вылезла.

— Здесь всегда так? — спросил я у Криспи, перекрикивая завывающую музыку, крики и рёв моторов.

— Нет… Не думаю, — она была поражена не меньше моего. — Я видела такой слёт по информу, было шумно, но прилично.

Какой-то расхристанный пьяный мужик схватился за водительскую дверь, но я врезал ему локтем в переносицу, и он отлетел в сторону. Где-то прогрохотала автоматная очередь, потом несколько одиночных выстрелов — и всё затихло. Чёрт, много алкоголя и оружия — плохое сочетание. Мы медленно, осторожно объезжая лежащих, ползущих и бредущих участников слёта, продвигались к центру действия — каменной громаде храма и выстроенной перед ним сцене. Я надеялся, что там найдётся кто-то вменяемый — должны же тут быть какие-то организаторы? Видеть малоэмоциональных и даже немного чопорных альтери в таком состоянии было… противоестественно. Им это совершенно не идёт. Когда видишь пьяного в задницу нашего — это тоже так себе зрелище. Агрессия, быдлёж, ругань, в глаз можно выхватить запросто. Но выглядит органично. Альтери же смотрелись как пьяные первоклассники, злой пародией на взрослых. Но получаемые ими травмы от этого легче не становились, а никаких медиков я тут что-то не наблюдал. На моих глазах мужик с вывихнутой в плече рукой выхватил из ящика бутыль с пивом и присосался к горлышку, подвывая от боли и пуская носом пену. Рука свисала как плеть, из разбитого носа текли кровавые сопли, но никому не было до него никакого дела.

— Что тут творится? — прокричала мне изумлённая Криспи. — Этого просто не может быть!

— Без понятия, — помотал головой я.