Павел Иевлев - Небо над дорогой

— Сергей, — с мягкой укоризной сказал Анатолий Евгеньевич, — ну зачем же вы ключ-то отдали?

Артём ушел, этот пришёл. Карусель общения у меня сегодня. Социальный марафон. Так, в бутылке что-то осталось? Молча набулькал полстакана, куратору не предложил. Он на службе, ему нельзя, наверное.

— А вам он зачем?

— А зачем может быть нужен ключ?

— Не, не ключ. Маяк.

— Имеется оперативная надобность, — ответил он уклончиво.

— Вот и у меня имелась. Оперативная. Моя недвижимость, кому хочу, тому ключ и даю.

— Единственный ключ? — прищурился Анатолий Евгеньевич.

Вот, сука, хитрый какой.

— С него копию в ларьке не снимешь, — тоже уклончиво ответил я.

Врать у меня не очень хорошо выходит, так что лучше так.

— Знаете, Сергей, — сказал он задушевно, — очень хотелось бы в ближайшее время получить отчёт о ваших приключениях. Откровенный отчёт. Раз уж мы защищаем тут ваши имущественные интересы…

— Верите, Анатолий Евгеньевич, как-то совершенно недосуг! — решил обнаглеть я. — Семейные проблемы.

— Семейные проблемы — это я понимаю. Дело молодое. Но всё же — не откладывайте. Не усугубляйте, так сказать, семейного прочим.

Ушёл. Эти с меня не слезут, надо что-то с ними решать. А как тут решишь, если энергии нет? Надо же, мне, пожалуй, не хватает Ольги. Если она заявится сюда с ключом, то все расклады немедля пойдут в жопу, это у неё запросто выходит. А мне может в процессе выпасть какой-нибудь шанс…

Допил, что там было в стакане, и понял, что хватит. Набрался. Ничего сегодня уже не надумаю.

Пошёл в каюту спать.

— Ну, да, пьяный. Так я и думала. Но хотя бы спишь один… Подвинься.

— Ты мне снишься?

Жена чувствительно пихнула меня в бок.

— А так?

— Ты! Ты тут! Но как? А дети?

— Тихо, тихо. Дети пока там. Криспи смогла вытащить только меня и ненадолго.

— Криспи?

— Ждёт тебя в кают-компании. Совсем запуталась девочка. Иди к ней. Хотя… нет, не иди. Подождёт. Я дольше ждала. Иди ко мне…

К Криспи я вышел… не знаю. Не скоро. Вот я в такие моменты ещё на часы не смотрел. Девушка сидела, сжавшись на уголке дивана и уставившись в пол. На столе остыл забытый чай. Мое отношение к ней отлично описывается расхожим штампом «всё сложно». Я помню, как на меня свалилась ответственность за беспомощное существо, и до сих пор отчасти воспринимаю её как приёмыша. Но куда свежее воспоминания о том, как она взяла в заложники мою семью ради своих политических амбиций. А ещё мы переспали, да. Пусть и не совсем по своей инициативе, но это вообще ни разу не оправдывает, по крайней мере, меня. И это всегда всё усложняет.

— Привет, Кри.

На альтери в обращении декларируется отношение. Сократив имя, я как бы сразу даю понять, что рад ей и не держу зла. Не могу на неё злиться, правда. Нелепое, нелогичное ощущение — как будто всё, что она натворила, отчасти моя вина. Словно она ребёнок, которого я плохо воспитал.

— Се! — она вскочила, дёрнулась обнять, дёрнулась назад, застыла неловко.

— Прости меня, Се. Прости меня, я наделала ужасных злых глупостей. Меня нельзя за них прощать. Прости меня.

— Иди сюда.

Криспи рыдала у меня на груди, как в первый день в башне — искренне, по-детски, навзрыд. Циничная часть меня напоминала о манипуляциях, и что девочкам поплакать — как мальчикам пописать. Но мне всё равно было её жалко. Логика не всегда спасает.

— Сер, я всё испортила. Ты был прав.

— Крис, если я был прав, то это не ты всё испортила, а события развивались единственно возможным образом. Так?

— Да, — сказала она, вытирая красные глаза салфеткой, — ты с самого начала всё предсказал. Но я была уверена, что справлюсь.

— Многие до тебя были в этом уверены, и многие будут после. Но это не мешает людям делать одни и те же ошибки.

— Ниэла… Она… Я не ожидала.

У меня возник соблазн скормить ей солидную порцию «аятебеговорина», но у неё, кажется, и так уже передозировка. Так что воздержался, хотя я, разумеется, ей говорил. А толку? Ей двадцать семь, но физически двадцать два, а мир она воспринимает как шестнадцатилетка. Общество Юных альтери инфантильно в сути своей, плюс задержка развития от препарата йири — и вот мы имеем то, что имеем. «Что эти скучные взрослые понимают? У меня всё будет по-другому!» — максимализм, низвержение авторитетов и непонимание последствий. Кроме того, как я поздновато догадался, ментальная травма от воздействия препарата снесла в ней заданные машиной мотивационные установки, но из-за отсутствия воспитания на их месте ничего толкового не возникло. Комбинация, порождающая нездоровое мессианство с дурными последствиями.