Маша Трауб - Плохая дочь

«Как вы хотите? Чтобы я вдову переплакала? Она что, так рада будет, что станет вдовой? Да, понимаю, – кричала Залина на почте, где у нее был, можно сказать, кабинет. С четырех до шести по четвергам знаменитая плакальщица принимала вызовы по телефону. – А если кроме вдовы еще кто-то вдруг убиваться начнет, мне ее тоже переплакать надо? – деловито уточняла детали Залина. – Конечно, я могу. Никто не начнет? Ох, все так говорят. Разве у меня нет репутации? Разве я первый день работаю? Что вы говорите? Никто, кроме вдовы, не будет волосы рвать? О, тогда я вам точно скажу, чтобы вы были готовы и не удивлялись. Раз вдова хочет лысой остаться, значит, вам надо в другую сторону смотреть. В какую? Налево. Когда другая женщина на гроб кинется. Так я вам скажу сейчас, чтобы вы были готовы. Я честная женщина, у меня имя… Если женщины вашего… двоюродного дяди хотят посоревноваться и друг друга переплакать, зачем я вам нужна? А, понимаю. Вы не хотите скандала. И вы знаете про другую женщину? Почему сразу не сказали? Тогда я по-другому буду плакать. Разве у меня нет опыта таких дел? Что? Надо счастливую вдову от гроба оторвать? А женщину оставить? Так надо было сразу сказать. Нет, зачем мне «за любые деньги»? В вашем случае я бы за интерес отработала, но не могу себе позволить – другие тоже захотят, чтобы я бесплатно плакала. Да, у меня тоже может быть интерес, профессиональный. Зачем вы сейчас волнуетесь? Будете волноваться, когда ваш дядя не умрет, а свадьбу захочет. Но я вас записала. Хотите вдову раньше дяди? Так мне какая разница? Что? Не слышу! В марте? В марте только одно воскресенье свободно! Вы постараетесь успеть? Хорошо, записываю вас на март. Зачем мне знать, что вы с ней сделаете?»

– Залина, как тебе не стыдно! – упрекала плакальщицу моя бабушка. Они дружили. Бабушка приехала в село, где жила Залина, когда собирала материал про традиции, которые давно должны были умереть, искорениться сами собой в советском селе и советском обществе, но никак не желали уходить в прошлое. Бабушка спрашивала, задавала вопросы, а Залина ответила просто:

– Зачем спрашиваешь, пойдем, я покажу, как работаю.

Бабушка тогда так и не написала задуманную статью-фельетон, обличавшую традицию плакальщиц в целом и конкретную Залину в частности. Она была восхищена работой плакальщицы и долго не могла прийти в себя от увиденного зрелища.

– Это же настоящий спектакль, правильно? – ахала бабушка. – Ты ведь актриса!

– Как ты хорошо сейчас сказала! – Залине понравился комплимент.

– Я сама чуть не расплакалась, – призналась бабушка. – Как ты выдерживаешь? Каждый раз?

– Конечно, каждый. Разве я зря беру деньги? – гордо ответила Залина, но ей снова были приятны бабушкины слова.

– Это работа, настоящая, тяжелая, – сказала бабушка, чем окончательно сразила Залину.

– Мария, я за тебя денег не возьму. Так плакать буду, как за вдохновение! – смеялась Залина. – Ты меня так понимаешь, сразу. Никто так не понимает. Твоя работа тоже странная. И на мою похожа.

– Почему? – заинтересовалась бабушка.

– Ты слова пишешь и плачешь в них. Боль свою и чужую изливаешь.

– Да, ты права, – согласилась бабушка, – теперь ты хорошо про мою работу сказала. Только скажи мне. Как ты волосы рвешь? Я же видела! У меня чуть сердце не остановилось, как ты стояла с клоком волос, зажатых в кулаке. Так красиво, что я не знаю, как горы не расплакались.

– Ох, дорогая, ты такая умная, а детский фокус не поняла, – рассмеялась Залина и сняла с головы парик.

– Парик? – ахнула бабушка.

– Слушай, так волосы рвать, я давно лысая осталась бы. У меня много париков. Очень дорогие. Сама делаю. Натуральные волосы покупаю. А ты знаешь, как тяжело достать натуральные. У тебя дочь ведь в Москве живет? Попроси ее парик мне привезти. Говорят, там такие парики, что лучше своих волос. И все женщины в них ходят. Я хоть посмотрю, как они их шьют. Очень интересно.

– Но как же ты из парика волосы вырываешь?

– Как? Заранее подрезаю. Кто один клок заказывал, тому один, кто два – тогда два. Я же готовлюсь!

– Точно спектакль, – восхитилась бабушка.

– Вот, ты понимаешь. А люди спрашивают, за что я такие деньги прошу! За то и беру, а они торгуются. Говорят, на чужом горе наживаюсь. Пусть сами тогда попробуют. Парик сшей, потом восстановить его надо. Волосы купи. Платок купи. Платье купи. Некоторые не хотят, чтобы я в том же платье плакала, что и у соседей. Платить отдельно готовы, чтобы я в другом платье была, в другом платке. Чтобы потом похвастаться. Как это называется правильно?