Маргарет Этвуд - Лакомый кусочек [litres]

Мэриен встала, отряхивая снег с рукавов. Настала пора действовать.

– Ладно, ты все шутишь, – сказала она. Пусть сам поломает голову над тем, поверила она ему или нет. – Теперь мне надо решать, как поступить.

Он усмехнулся.

– Только меня не спрашивай! Это твоя проблема. Хотя тебе и впрямь надо что-то предпринять: если все время дубасить себя по щекам в безвоздушном пространстве, то рано или поздно это надоест. Но ты сама себя загнала в тупик, ты все это придумала, и тебе самой надо найти выход.

Он поднялся.

Мэриен была спокойна, но чувствовала, как ее вновь охватывает отчаяние, проникая в каждую клеточку тела, словно растворяющаяся в крови седативная таблетка.

– Дункан, ты не мог бы пойти со мной и поговорить с Питером? Вряд ли я могу сама, я не знаю, что ему сказать, и он вряд ли меня поймет…

– Ну, нет! Ты не можешь меня об этом просить. Какое я имею к этому отношение? Это же будет иметь катастрофические последствия, понимаешь? В смысле – для меня. – Он обеими руками обхватил себя, выставив локти.

– Пожалуйста! – взмолилась она, зная, что он откажется.

– Нет, – твердо сказал он. – Это неправильно.

Он оглянулся и уставился на отпечатки их двух тел в снегу. Потом наступил на них – сначала на свой, а потом и на ее, разравнивая ногой снег.

– Иди сюда! Я покажу тебе, как вернуться!

И он повел ее дальше. Они вышли к дороге, которая сначала бежала вверх по склону, а потом резко уходила вниз. Внизу виднелось широкое, отлого поднимающееся шоссе, а вдалеке еще один, знакомый ей, мост, по которому двигался состав подземки. Теперь она поняла, где находится.

– Ты даже не проводишь меня туда?

– Нет. Я еще немного побуду тут. А тебе надо идти.

Он произнес эти слова так, словно прогонял ее. А сам повернулся и зашагал прочь.

Машины летели по шоссе. Пройдя по склону холма примерно половину пути до моста, Мэриен оглянулась. Она думала, что он уже исчез в белой пустоте лощины, но он еще виднелся там: черная фигурка на снежном фоне, склонившаяся над краем пропасти и всматривающаяся вниз.

Мэриен недавно вернулась домой и возилась с молнией платья, пытаясь ее расстегнуть, когда зазвонил телефон. Она знала, кто звонил.

– Алло?

Голос Питера был ледяным, злым.

– Мэриен, где тебя черти носили? Я всех обзвонил. – Судя по голосу, у него было тяжкое похмелье.

– О, – как ни в чем не бывало проворковала она. – Я кое-где была. В смысле, не дома.

Тут он не выдержал:

– А какого черта ты сбежала с вечеринки? Ты мне испортила вечер, ясно? Я искал тебя, чтобы сделать групповой снимок, не нашел, и, конечно, не мог устроить скандал у всех на глазах, но когда все разошлись, начал тебя искать везде где только можно! Мы с твоей подружкой Люси сели в машину и объездили все улицы в округе и звонили тебе домой раз десять, мы очень беспокоились. Очень мило с ее стороны, что она приняла в этом участие, и как же приятно осознавать, что не перевелись еще рассудительные женщины…

«Уж это точно», – подумала Мэриен с мимолетным чувством ревности, вспомнив серебряные веки Люси, но вслух сказала:

– Прошу тебя, Питер, не волнуйся. Я просто выскочила на минутку подышать свежим воздухом, и кое-что случилось, вот и все. Тебе не о чем волноваться! Никакой катастрофы не произошло.

– Что значит не волнуйся? – воскликнул он. – Нельзя шляться по улицам по ночам! Тебя же могли изнасиловать ! Если ты и впредь собираешься выкидывать такие фортели, причем, бог свидетель, такое с тобой случается уже не в первый раз, тебе не грех подумать о других! По крайней мере, могла бы сказать мне, где ты, твои родители звонили мне по междугороднему, они с ума сходят, потому что они встречали твой автобус, а ты не приехала, и что я должен был им сказать?

«Ах да», – подумала она. У нее это напрочь вылетело из головы.

– Ну, я в полном порядке!

– И где же ты была? Когда стало ясно, что тебя нет дома, я начал опрашивать гостей, не видели ли они тебя, и должен сказать, этот зачарованный принц, твой приятель Тревор, или как там его зовут, поведал мне занятную историю. И кто же этот парень, о котором он рассказал?

– Пожалуйста, Питер! Я ненавижу обсуждать такие вещи по телефону.

У нее вдруг возникло желание рассказать ему все-все, но какой смысл, если она все равно ничего не докажет и ничего не добьется? И поэтому внезапно спросила:

– Который час?

– Полтретьего, – ответил он нейтральным тоном, видимо, удивившись, что она задала ему такой простой вопрос.