Ирина Верехтина - Воспоминания о юности

Отец объявился через десять лет. Прислал письмо на старый адрес, и новые жильцы переслали его Вике. Отец писал, что остался один – молодая жена уехала в Мурманск, с новым мужем. Сына она увезла с собой. Отцу написала, что подала документы на развод, что не имеет к нему никаких претензий и ребенка вырастит сама.

Объяснялось все просто: отец к тому времени был серьезно болен, по квартире передвигался с трудом, больше лежал. А кому же понравится жить с больным? Вот она и уехала. Теперь он один, в трехкомнатной квартире. И если Вика захочет, она может переехать в Ленинград. Будет за ним ухаживать, уточнял обстоятельный отец. Если Вика согласится – квартиру отец перепишет на нее. – Подумай, дочка, и напиши, когда тебя ждать. Я ведь тебя вырастил, неужели ты захочешь, чтобы за мной ухаживали чужие люди? Да и квартира вам с мамой пригодится. Не захочешь жить в Ленинграде, продашь, жилье теперь в цене. А мне уже недолго осталось. Врачи говорят, года три протяну…

Вика долго сидела и гладила пальцами конверт, которого касались папины руки. Потом опомнилась, и отругала себя: разнюнилась, попалась на удочку, пожалела… А он нас с мамой не жалел. Вот и сейчас думает только о себе. Ведь так, папа? Что ж ты сыну квартиру не завещал? Потому что он маленький и ухаживать за тобой не может? Молодец! Все рассчитал, все продумал…

В комнату заглянула мама – она уже ходила с палочкой, без костылей. И до магазина могла дойти, и до рынка. Смеялась: врачи-то как в воду глядели! Вот – хожу! Услышав о предложении отца, мама задумалась. Может, Вике согласиться? Все же – ленинградская квартира! Они с мамой к тому времени перебрались в подмосковное Щелково, в малогабаритную «двушку». Московскую квартиру пришлось продать, когда Вика осталась без работы.

– А как же ты? У тебя же сердце больное, как ты будешь без меня? – спросила Вика.

– Да ничего… Вызову «скорую», если прихватит. Поезжай, дочка. В Ленинграде совсем другая жизнь, выставки, театры, музеи… Ты ж у меня театралка!

– Никогда! Никогда я тебя не брошу!

«Здравствуй, папа, – написала Вика отцу. – Спасибо за приглашение, но я не приеду. Может, тебе лучше переехать в интернат для инвалидов? Помнишь, ты хотел, чтобы мама там жила? Думаю, в Ленинграде есть такие интернаты. Помнишь, ты говорил – это не тюрьма, лекарства дают, посетителей пускают. Я не хочу тебе больше писать. Надеюсь, что и ты не будешь меня больше беспокоить. Прощай. Вика».

Узнав о Викином решении, мама огорчилась. – Жила бы в Ленинграде, а я бы здесь. Ленинград не Магадан, приезжала бы ко мне… Я так-то здорова, только сердце, а ты из-за меня от квартиры отказалась…

– Ну что ты заладила: квартира, квартира… Не нужна мне его квартира! Мне ничего не надо от него, мама! У нас с тобой всё хорошо.

Вика так и думала, что все у них хорошо, и так будет – долго-долго. Всегда. Может, это и есть счастье…

Вспоминая эти годы, Вика понимала теперь, что это и было – счастье. Счастье ведь бывает разным. У Вики было такое – когда мама поправилась, встала на ноги. А она не понимала тогда, что это счастье, и все ждала чего–то…

И вот теперь счастьем была эта работа в собесе, на полставки, в часе езды от дома. Потому что мамины ноги отказали совсем: из больницы ее привезли на каталке.

– А как же твоя работа, как же твоя журналистика? Ты же не сможешь там… – слабо возражала мама. Вика заставила себя улыбнуться. – Ничего страшного, поработаю пока в пенсионном фонде. Вот поправишься, встанешь на ноги, вернусь тогда в издательство, или в газету устроюсь, корреспондентом, меня везде возьмут, – увлеченно врала матери Вика. – Ты только делай упражнения, как врач велел, и обязательно поправишься!

– Я встану, обязательно встану! – уверяла мама, и обе знали, что это неправда.

Платили в собесе копейки, в издательстве Вика получала гораздо больше и привыкла каждую неделю ходить на выставки и театральные премьеры, а отпуск проводила на море. Теперь о море пришлось забыть. В издательстве Вика общалась с интересными, незаурядными людьми – писателями, художниками, переводчиками. Да и с коллегами «по цеху» было о чем поговорить.

На новой работе был совсем иной контингент. Здесь любили бразильские сериалы и обсуждали до хрипоты телевизионное ток–шоу «Что, где, когда» (по мнению Вики, постановочное и примитивное), а театрам предпочитали магазины.

– А на журфаке чему учат? Какие там предметы? – спрашивали Вику.

– Не предметы, а дисциплины. Лингвистика, история искусств, логика, эстетика, философия, современный русский… – перечисляла Вика.