Ирина Верехтина - На другом берегу

– Это искры от костра, – пояснила Марина. – А в чём же мне ехать?

– Наденешь другой, у Ники много, выберешь. Ну давай уже, иди… Ника! Проводи нашу гостью в ванную.

– Как это – в ванную?

– А ты куда собралась? На станцию? А знаешь, который час? У тебя, наверное, мозги ещё не разморозились, – выдал Марине вежливый Дима.

Ванная комната в этом странном доме превосходила все ожидания. Серо–золотые стены бесконечно повторяли её отражение (зеркальный кафель, догадалась Марина). В круглой джакузи размером с детскую песочницу пенилась вода, пахнущая сосновой смолой и кедровыми орехами. Марина с наслаждением погрузилась в горячую воду и закрыла глаза. Господи, что она делает!

Из ванной Марина вышла в голубом халатике, с кокетливым пояском с забавными кисточками (кисточки Марине нравились). Высушенные феном волосы бронзовой волной стекали по голубому шёлку (заколок в ванной не оказалось).

Ванная комната находилась в подвальном этаже, здесь же размещалась сауна. Она никогда не бывала в сауне (а было бы интересно…). Марина поднялась наверх – и оказалась в пустом тёмном холле. Где же хозяева?

Марина отправилась искать хозяев этого необыкновенного дома (в сравнении с Марининой малогабаритной трёшкой дом, казалось, существовал в четвёртом измерении) – и, поплутав немного, оказалась в маленькой уютной гостиной, словно сошедшей со страниц Диккенса: со старинными креслами на гнутых ножках, картинами в тяжёлых рамах и пузатым, красиво инкрустированным буфетом. В гостиной ярко пылал камин и было тепло.

Камин был настоящий, с настоящими березовыми дровами. На каминной полке стояли миниатюрные копии древнегреческих статуй. У Марины захватило дух – Ника Самофракийская в развевающихся от ветра одеждах… «Победительница в беге», отлитая из бронзы неведомым мастером так, словно она только что остановилась, задыхаясь от стремительного бега – и всё ещё оставаясь в нём… И Маринина любимая Афродита Анадиомена, выполненная из мраморной крошки так искусно, словно из цельного куска паросского древнего мрамора!

В гостиной хлопотала Ника, накрывая на стол. Они что, есть собираются? В одиннадцать вечера?! А было бы неплохо…

– Это Димка привёз. Тяжесть такую пёр! – перехватив взгляд Марины, сказала Ника. – Носится с ними как с писаной торбой, пыль даже вытирать не разрешает! – пожаловалась Ника Марине. – Ну, что ты на них уставилась? Насмотришься ещё, успеешь.

– Как что? Это же Скопас! Пракситель! Фидий! На них можно смотреть вечно…

– Ты знаешь Фидия? – удивлённо воззрилась на Марину девятнадцатилетняя Ника (сам–то откуда знает?)

– Конечно, знаю, я ведь искусствовед, – объяснила марина, и Ника, улыбнувшись, закончила за неё фразу:

– Искусствовед кирпичом в рюкзаке! А кирпич, наверное, из раскопок? Четырнадцатый век?

– Кирпич со стройки, – призналась Марина.

– Ах, со стройки… Ворованный? Теперь понятно, почему у нас самое дорогое в мире жильё.

Нет, всё-таки они с братом два сапога пара…

– Сейчас кофе пить будем, – буднично сообщила Марине Ника, как будто они всегда пили (на ночь глядя) кофе. Втроём. – Ты переоденешься? У нас не принято ужинать в халате, даже если он тебе идёт! – улыбнулась Ника. – Подожди, я сейчас…

– А Дима – это Деметриос? – спросила Марина Нику.

– Демосфен. Только не называй его так, он не любит.

– А он кто?

Он в турфирме работает, в Москве. А жить в Москве не хочет, говорит, здесь воздух лучше. А мы с мамой живём на Проспекте Мира. Они с Димкиной мамой родные сёстры… были. А теперь Димка один остался и живет как бирюк, а я к нему на выходные приезжаю. Здесь здорово!

– А ты чем занимаешься?

– В Инязе учусь. Окончу и пойду к Димке переводчиком, если возьмёт.

– Он переводчиком работает?

– Хозяином. Это его фирма. Ему переводчики нужны, и чтобы несколько языков знали. Он с ними не особо церемонится, сам работает как ненормальный и других заставляет. Зато зарплата на уровне и кататься можно бесплатно – по всему шарику! Димка говорит – «мотаться». А сам дотемна на лыжах бегает… Ненормальный!

– Это кто здесь ненормальный? Огласите весь список, пожалуйста. Я пока вижу только двоих! – присоединился к компании Дима. И уставился на Марину. – В шоколадных джинсах (которые – спасибо Нике! – после стирки в «Боше» приобрели удивительный цвет, здорово сели и теперь красиво облегали фигуру – и Марина с удовольствием в них влезла) и бледно–зелёном пушистом свитере (свитер выбирала Ника) Марина выглядела потрясающе. Она улыбнулась Диме – и у него захватило дух: «Да ты колдунья! Медея!