Томми Байер - Аквариум

Мне стало жаль итальянку. Теперь ей будет труднее встречаться с любовником. «Алиби» попало в больницу. Конец фильма.

Пришел привратник. «Спортсмен» помог ему передвинуть на середину комнаты опустевший комод. Предстояла генеральная уборка.

На этот раз хозяйка «аквариума» была одета во все белое, волосы, как обычно в последние дни, собраны в конский хвост. Я задумался о том, как ее могли звать. Из-за хвоста, должно быть, мне показалось, что ей подошло бы имя Карин. Понятия не имею почему. Может, когда-то я знавал светловолосую Карин с хвостом, потом забыл о ней, но образ остался в подкорке. С распущенными волосами женщине пристало бы иметь более романтичное имя: Юлия или Аня. В белом она выглядела строгой, слегка отстраненной, даже недоступной, скорее всего потому, что мне невольно вспомнились врачи и медсестры.

Сегодня пятница. Если сразу после работы Матиас отправился в Берлин, завтра он, вероятно, опять окажется у меня под дверью. Странно, что я так его боюсь. Он так же несчастен, как и я. Почему я не пошел ему навстречу? Вопрос был риторический: я прекрасно знал причину. Шейри была моей, вот почему. Она собиралась ехать в Италию со мной, со мной смотреть на уличных клоунов в Сиене, подниматься по крутым лестницам в Перудже. И влюблялась бы во все подряд красивые платья, увиденные в магазинах Вероны и Флоренции, и засыпала бы в темноте гостиничных номеров тоже со мной.

И я не хотел видеть лицо мужчины, который надеялся на общее с ней будущее. Видел ее обнаженной. С которым у нее были близкие отношения на протяжении, возможно, нескольких лет. Со мной она провела всего несколько часов. Но у него нет никакого права разрушать своими годами мои часы. В моей жизни нет для него места.

Она сидела на кухне за столом и что-то помешивала ложкой в чашке. Потом подъехала к холодильнику, достала пакет молока и встряхнула его. Наклонила над чашкой, но оттуда вылились всего пара капель. Я подавил в себе желание немедленно отнести ей пакет молока. Затем женщина подержала чашку под краном, наполнив ее до краев. Если в чашке какао, то получилась скорее всего страшная гадость.

В субботу выдалась прекрасная погода, и жильцы дома напротив дружно покинули свои квартиры. Один показался с корзинкой для пикника, другие куда-то направились, прихватив шали и кепки, «спортсмен» вышел в черном костюме, а итальянцы, все четверо, принарядившиеся и с набитыми сумками, явно собрались где-то провести все выходные. Только привратник в фуфайке сидел у открытого окна перед телевизором. И конечно, дома оставалась обитательница «аквариума». В первой половине дня ей привезли продукты, и теперь она то печатала, то занималась с гантелями.

Их было четверо. Первый остался внизу, в микроавтобусе с включенным двигателем, второй обошел дом, заглядывая в окна, потом помог третьему и четвертому открыть входную дверь. На это ушло меньше десяти секунд. Трос скрылись в подъезде, а тот, кто обходил дом и, конечно, заметил привратника, встал перед его дверью и не трогался с места, пока остальные совершали молниеносный обход квартир. Они мгновенно отпирали двери при помощи какого-то цилиндрического приспособления — будто замков не было вообще. Устанавливали его под дверной ручкой, потом рывок, и дверь распахивалась. Профессионалы. Один еще оставался в квартире старой дамы — запихивал что-то в черную сумку, переброшенную через плечо, — а второй уже обшаривал кухонные шкафы у ее соседей — учителей, вышвыривая все на пол. Чертовски уверенные в себе.

Поначалу я с восхищением наблюдал за их деяниями, но потом мне вдруг пришло в голову, что она там наверху совсем одна и совершенно беспомощна. Нужно было позвонить в полицию.

Со мной разговаривал другой дежурный — не тот идиот, что в прошлый раз. Я быстро назвал имя, адрес, телефон и сообщил, что в доме напротив работают опытные взломщики. Мне показалось — русские или поляки, обшаривают весь дом снизу доверху.

— Пожалуйста, поторопитесь, — попросил я. — Наверху женщина в инвалидном кресле.

— Пришлем кого-нибудь, — быстро отреагировал полицейский. — Оставайтесь на связи. Потребуются ваши показания.

Когда я вернулся к окну, один был уже у итальянцев, а другой как раз примеривался к двери напротив. Хозяйку «аквариума» отделяли от них лишь два этажа. У полиции никаких шансов успеть, если только какая-нибудь из их машин случайно не находится поблизости.

И вот, одурев от страха, — я ведь отнюдь не герой, с детства не дрался и вообще склонен скорее к переговорам и компромиссам, — я помчался вниз. Сердце колотилось где-то в горле, я перепрыгивал через три ступени по прямой и через две — на поворотах.