Карен Уайт - Между прошлым и будущим

«Да нет, – хотела сказать я, – вы запомнили вовсе не меня, а Еву». Во время всех субботних богослужений я всегда была одета в одни и те же юбку с блузкой – единственную одежду на выход, которая у меня была, а Еву мать всегда наряжала, словно на конкурс красоты. Меня никто никогда не замечал, если сестра была рядом.

– Да, мир тесен, – сказала я, снова выходя в коридор, прочь от маленького мальчика, который все еще жил в этой комнате.

Он не ответил, лишь резко захлопнул за нами дверь. На верхних ступенях лестницы в конце коридора появилась сестра Кестер.

– Мистер Бофейн, мисс Хелена проснулась. Я сообщила ей, что вы здесь с мисс Мюррей, и она притворилась, что снова уснула.

Финн посмотрел мне в глаза и невозмутимо спросил:

– Ну как, вы готовы к встрече?

Я не могла понять, готова я или нет, но, похоже, мне не оставили выбора.

– Да. Готова.

Я пошла вслед за ним и сестрой Кестер вниз по лестнице, все время чувствуя рядом призрачное присутствие мальчика, который когда-то мечтал стать астронавтом. И еще меня не покидали мысли о рояле, терпеливо ждущем, когда же из его недр снова зазвучит музыка.

Я еще издали услышала голос девушки и вздрогнула, потому что он был странным образом похож на голос моей Бернадетт – такой же нежный, как легкий ветерок, с которого начинается ураган. Я повернула голову, почти готовая встретить ее, но потом вспомнила – моя сестра ушла в мир иной, исчезла, как утренняя изморозь на окне, которая тает у тебя на глазах. Я закрыла глаза и отвернулась к стене, пытаясь пусть на несколько мгновений представить, что я все еще в спальне с видом на Дунай в маленьком домике на улице Ури на холмах Буды, а моя прекрасная Бернадетт тихо спит в стоящей рядом кровати.

– Наверное, мне следует приехать в другой раз, – произнесла девушка. Но я слышала, что шаги Финна приближаются – твердые и решительные еще с пятилетнего возраста. Я знала, что он и не собирается уезжать, пока не выполнит все, ради чего сюда приехал.

Я слышала, что они остановились на пороге, разглядывая меня, и старательно изображала медленное, ровное дыхание. Мои мысли погрузились в далекое прошлое, туда, где бакалейщик из магазина напротив – я помнила, как он выглядел, хотя напрочь забыла его имя – кричит на моем родном языке на мальчишек из семьи Ласло. Сорванцы на пути в школу забавлялись тем, что крали у него с прилавка перед магазином линцерское печенье. Я почти чувствовала сладкий медовый запах mézeskalács — пряников, которые на первом этаже пекла anyukám — наша мама, и от этого вдруг впервые за долгое время мне захотелось есть.

Я подумала, что если еще немного полежу с закрытыми глазами, то увижу, как Бернадетт встает с постели и начинает утреннюю молитву. Мне безумно хотелось поговорить с ней, разве она об этом не знает? « Пожалуйста, Бернадетт, просыпайся».

– Вы спите, тетя Хелена?

Твердый голос Финна вырвал меня из воспоминаний и мгновенно стер видение моей старой спальни, как обрушивающаяся на берег волна сметает замок из песка. Я медленно повернула голову и взглянула в лицо внучатого племянника, у которого были точно такие же глаза, как у Бернадетт, с такими же бровями вразлет. Я иногда думала, что, может быть, именно из-за этого сходства так всегда любила его. Казалось, судьба дает нам с сестрой второй шанс.

– Тетя Хелена? – снова позвал он, беря меня за руку. Я не осознавала, насколько холодна моя кожа, пока не почувствовала на ней тепло его ладони.

– Я еще не померла, если ты хочешь знать именно это.

Я все еще произносила звук «а» как нечто среднее между «а» и «о», так как за все эти долгие годы не смогла отделаться от акцента.

Его глаза улыбались, но лицо было серьезным – выражение, которое моя сестра довела до совершенства. Меня это поначалу всегда обескураживало, так как было непонятно, что они думают на самом деле.

– Я привез Элеонор, чтобы познакомить с вами. Я вам о ней рассказывал, помните?

Я сощурилась при виде неясной фигуры рядом с ним и тут почувствовала, что сестра Кестер надела на мой нос очки и сунула под голову еще одну подушку, чтобы я могла подняться в полусидячее положение.

Я нахмурилась при виде худощавой девушки со светло-каштановыми волосами и широко поставленными голубыми глазами, удивляясь, зачем Финну вздумалось притащить ее сюда. Наверное, в глазах других она казалась застенчивой, так как чуть-чуть сутулилась, а плечи ее были напряжены, словно она готовилась к удару. Но тут она вышла вперед, больше не пытаясь прятаться за спиной Финна, и посмотрела мне прямо в глаза. Она напомнила мне одну из русских матрешек, которую однажды подарила мне на Рождество мать – внутри каждой фигурки пряталась другая меньших размеров, скрываясь от ваших глаз до тех пор, пока вы не откроете первую, самую большую.