Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

Привлеченная шумом, во двор выглянула теща.

- Хто тут?

- Я, мама.

- Сярожа! - она всплеснула руками. - А машына чыя?

- В Германии купил. В ней подарки, но с ними завтра. Спать хочется.

- Ня трэба, - согласилась она. - Усе спяць. Пойдзем ╝ хату!

Я наскоро поужинал и завалился под бочок жене.

- Это ты? - пробормотала она спросонья. - Приехал?

- Ага! - подтвердил я.

- Хорошо, - сказала она и пристроила голову на моем плече.

...Проснулся я от ласковых прикосновений. Кто-то гладил меня по щеке. Я открыл глаза - Лиля.

- Вставай, засоня! - сказала она, смеясь. - Девять часов. Там мужики вокруг машины ходят. Сейчас разбирать начнут.

Кто б сомневался? В том времени даже в Минске вокруг припаркованной иномарки собиралась толпа. Диковина. Что говорить про деревню?

- Где Тема? - спросил я, вскакивая.

- Спит. Ты его не трогай, - предупредила жена. - У него вчера животик болел.

Я быстро оделся, подошел к кроватке и полюбовался на сына. Тема спал, раскинув в стороны ручки в зашитых рукавах распашонки. Это чтоб личико не царапал. Ноготки у него растут, и вечеру под ними собирается тряпичный мусор. Приходится чистить. Я осторожно коснулся губами лобика сына и вышел во двор. Вацлав, отец и недавно вернувшийся из армии Толик топтались у 'пассата'. Меня они встретили недовольными взглядами. 'Чего так долго? Тут руки чешутся!', - будто говорили они.

- Сначала подарки! - сказал я, открыв дверцу прихваченным из дома ключом. - Начнем с маленьких, - я вытащил пухлую сумку и отдал ее теще. - Здесь детские вещи. Розовые - для Любы, голубенькие - для Темы.

Теща с Лилей немедленно убежали в дом. Не удивительно. Рассматривать детскую одежду - любимое занятие женщин.

- Это - тебе! - я протянул отцу чемоданчик с автомобильным инструментом. Тот взял его и немедленно открыл.

- Ух, ты!..

В глазах Вацлава и Толика вспыхнула зависть. Тоже автоманьяки.

- А это - вам! - я вытащил из машины картонную коробку.

- Што там? - заволновался Вацлав.

- Бензопила 'Штиль'. Дрова пилить, - я достал из коробки пилу. - Соберете сами. Там внутри шина, цепь и инструкция. Она на немецком, но есть рисунки и инструмент. Справитесь, - я сунул пилу тестю. - Теперь смотрите. Вот сюда заливается бензин с маслом.

- Как в мотоцикл? - поспешил Толик.

- Именно. Только пропорция один к пятидесяти. Масло я привез, но годится и наше, моторное. Бензин можно и 72-й. Сюда, - я ткнул пальцем в другую пробку, - льем масло для смазки цепи. С ним проще. Можно трансмиссионное, только выбрать пожиже. Держите! - я отдал им пластиковые канистры. - Занимайтесь! А я умоюсь и позавтракаю.

Когда я вышел во двор, Вацлав держал в руках собранную и заправленную пилу. Я проверил натяжение цепи. В норме. Вацлав снисходительно улыбнулся, дескать, учить батьку будешь?

- Дальше просто, - я взял у него пилу и поставил на землю. - Подкачиваем топливо в карбюратор, включаем зажигание и...

Я дернул за шнур. 'Штиль' завелся со второго рывка. Мотор выплюнул сизый дымок и затрещал, распугивая кур. Я поднял пилу и снял ее с тормоза. Цепь заскользила вокруг шины, превратившись в полупрозрачную ленту.

- Дай! - умоляюще сказал Вацлав.

- Только осторожно! - предупредил я.

Ответом был гневный взгляд: 'Опять отца учишь?' Некоторое время Вацлав любовался на скользящую цепь, затем закрутил головой.

- Пилить нечага, - сказал сокрушенно.

- К Юзэфа╝не идзице! - подсказала выбежавшая на шум теща. - Ёй дровы привезли, а пилиць некаму. Одна жыве.

- Пойдзем! - согласился Вацлав и выключил пилу. - Толик, бяры козлы. У Юзэфа╝ны яны дрэнные.

- Я с вами, - сказал я.

Тесть кивнул.

- А ты Иванавич?

- Без меня справитесь, - отказался отец, - плотоядно разглядывая 'пассат'. - Машину посмотрю.

- Только ничего не откручивай! - поспешил я.

Отец небрежно махнул рукой: дескать, о чем разговор, и мы пошли. Толик тащил козлы, я шел следом, а тесть вышагивал впереди, помахивая пилой. Выглядел он при этом как маньяк из американского фильма ужасов. По крайней мере, вид у него был как в предвкушении расчлененки.

Юзефовна жила неподалеку. У ворот старенькой хаты лежали бревна. 'Ель и ольха', - определил я. Толик установил козлы, и они с Вацлавом взгромоздили на них первое бревно. Я в это время держал пилу. Ставить ее на землю Вацлав не захотел.

Привлеченная суетой из калитки выглянула хозяйка.

- Папилим табе дровы, Юзэфа╝на, - сказал Вацлав. - Нямецкай пилой.

Он потряс отобранным у меня 'Штилем'.

- Ой, дзетачки! - всплеснула руками старушка. - Хай вам пан Езус дае.