Анатолий Дроздов - Реваншист. Окончательный вариант

Я поблагодарил и повел гостью к лифту. Подниматься по лестнице было лень. Да и девочке, наверное, тяжело. Только поворачивая ключ в замке, я вспомнил, что мы с Колей ушли на танцы, оставив стол неприбранным. Черт! На мнение этой пигалицы мне плевать, но неудобно.

- Лилия, - сказал я. - Вы не пугайтесь. Мы тут с Колей отмечали завершение моей работы. Гостей не ждали, так что в комнате беспорядок.

- Ничего! - улыбнулась она. - Вы ведь парни.

'Ну, да! - пришло осознание. - Это девушкам стыдно за бардак в комнате. Парням разрешается'.

Я пропустил ее вперед и щелкнул включателем. Усадив гостью на койку, я сунул ей папку с рукописью и стал прибирать со стола. Краем глаза видел, что она увлеклась чтением. Так. Пустые бутылки - в шкаф. Грязные тарелки - туда же. После помою. Наконец, следы пиршества исчезли, и я с облегчением опустился на стул. Лиля пробегала глазами текст, складывая прочитанные страницы справа от себя.

- Разборчиво? - спросил я.

- Нормально, - кивнула она. - Бывает хуже. Хочу спросить. Печатая курсовые, я исправляю ошибки, в том числе стилистические. Здесь можно?

Я задумался. С одной стороны неплохо, если текст выправят. С другой - неизвестно, что ошибками сочтут. Переделает на кацелярит...

- Давайте так. Вы берете рукопись и карандашом делаете правки. После чего мы сядем и пройдемся по тексту. Как согласуем, начнем печатать. Договорились?

Она закивала. Мне показалось, что обрадовано. Это с чего? Хотя... Заплачу-то я ей не менее двадцати рублей. С ее зарплатой - сумма.

- Тогда пошли. А то меня расстреляют.

Она засмеялась и стала собирать листки. После чего, прижав папку к груди, встала. Мы вышли, спустились к вахте, где и распрощались.

- Вот, - сказал я Юзефе, бросив взгляд на часы. - Как и обещал. Полчаса не прошло.

- Мог и не спешить, - хмыкнула она. - Я не торопила. Между прочим, девочка очень хорошая. Порядочная, не то, что некоторые...

Я не стал уточнять, кого Юзефа имеет в виду под 'некоторыми' - и без того ясно. В общежитие об обитателях знают все. В свое время меня предупреждали насчет Гали. Только я пер к свадьбе, как лось на гоне. Ну, и огреб...

На танцы идти желания не было, и я отправился к себе. Сейчас - в душ и спать. Хочется отдохнуть. Вымотала меня эта повесть. Трудно шла. Зато получилось. Я это знал.

4.

С малых лет Лиля усвоила: чтобы в жизни чего-то достичь, нужно много работать. Так трудились ее родители - в колхозе и дома. Колхоз выращивал сахарную свеклу. Ее сдавали на завод, где перерабатывали в желтоватый, сладкий песок. Мешки с ним привозили в дом осенью: колхоз помимо зарплаты поощрял работников натурой. Так что можно было зачерпнуть из мешка горсточкой и отправить в рот лакомство, медленно рассосать, а потом облизать пальчики...

Двор их дома был полон живностью: корова, поросята, куры... Время от времени появлялись индюки и гуси: родители то заводили их, то отказывались, то снова заводили. Их всех надо было обиходить и накормить. А еще огород и 'сотки' с картошкой... Зато и жили они сытно. В доме Девойно всегда было сало, масло, яйца и картошка. Молоко пили все, включая кота. На Рождество и в другие праздники родители накрывали большой стол, который ломился от еды. Приходила многочисленная родня, соседи, все пили и ели, но все равно оставалось так много, так что наготовленное доедали несколько дней.

Как все деревенские девочки Лиля рано приобщилась к труду. Пасла гусей, кормила поросят, давала пойло корове, и рано научилась ее доить. Подростком ходила 'на бураки'. Свеклу на колхозных полях сажала и убирала техника, а вот пололи вручную. Дело тяжелое, муторное, но за него хорошо платили.

Работа не мешала учиться. Школу Лиля окончила на пятерки. До золотой медали не дотянула совсем чуток. Получив аттестат и отгуляв выпускной, Лиля поехала в Минск - поступать. Выбрала филфак университета. Она любила книги и обожала читать. Родители не возражали. Дочь станет педагогом - хорошо. В деревне учитель - уважаемый человек.

На дневное отделение Лилия не прошла - не хватило балла. Конкурс оказался большим. А вот на заочное ее взяли. Домой возвращаться Лиля не захотела - город манил. Устроилась прессовщицей на тракторный завод - там принимали всех. Поселилась в общежитии и стала привыкать к столичной жизни.

Платили ей хорошо, но работа не нравилась: грязная, шумная. В прессовом корпусе стоял неумолчный грохот. Здесь рубили, гнули металл. Работникам выдавали беруши, без них можно было утратить слух. Лиля подавала в штамп металлическую полосу и нажимала педаль. Ползун пресса прижимал верхнюю плиту штампа, пуансон вырубал деталь, и та по желобу скользила в короб. Когда короб наполнялся, приезжал электрокар и увозил его на склад. Взамен доставлял пустой. И так изо дня в день.