Одновременно с комиссаром мы заметили тень человека, бегущего вниз, на Герхардштрассе, к «Камельку у Мэри». Из подворотен, с крыш по лестницам сбегалась куча народу: и люди комиссара, и Тамарина добровольная охрана. Среди них я разглядел Макса и старого лакея Панаса Мырного, который, задыхаясь, кричал на бегу:
— Это был тот человек… тот человек… из отеля!.. Это был он!..
— Ну, видите! — не останавливаясь, ухмыльнулся Сиверс.
Его люди уже мчались по Хербертштрассе, распугивая растерянных шлюх, ночных гуляк, сутенеров, и через невысокие сугробы врывались на Герхардштрассе — вслед за тенью. Вдруг тень резко повернулась. Что-то блеснуло. Потом прогремел выстрел. Все бросились врассыпную к стенам домов.
— Вперед! — скомандовал комиссар и побежал дальше. Мы с Сергеем за ним. Я постоянно оскальзывался на своих кожаных подметках.
Герхардштрассе вливалась в Эрихштрассе. Тень на мгновенье остановилась. Наверное слева от него показались преследователи, потому что он снова выстрелил и свернул направо за «Камелек у Мэри». Вся Эрихштрассе состоит сплошь из старых убогих домишек. Добежав до нее, мы наткнулись на троих полицейских с Давидсвахе, один из которых был в форме и с оружием в руках.
— Куда он, Лютьенс? — крикнул Сиверс.
— Вниз по улице и налево, за угол на Балдуинштрассе! — так же крича ответил Лютьенс.
Мы помчались дальше. Мы — это не меньше двух дюжин мужчин и одна женщина. Потому что Тамара нагнала нас. Мы неслись по Балдуинштрассе, мимо Бернард-Нохт-штрассе, мимо знаменитой пивной «Дядюшка Макс». Эта улица кончалась возле лестницы, ведущей к портовой дороге Сан-Паули. Я снова увидел тень беглеца.
Вслед ему стреляли полицейские. Он отстреливался. Одному из них попал в ногу, тот упал. Второй остановился, чтобы помочь раненому, остальные ринулись дальше, скользя по гладкому льду, скатывались с лестницы. Я снова упал и снова поднялся на ноги. Здесь, внизу были огромные, запорошенные снегом кучи гравия. Вдоль них тянулась «дорога свиданий». При нашем приближении придорожные шлюшки с визгом разбегались, машины газовали. Эта «дорога свиданий» функционировала во всякое время года. Девочки договаривались с водителями, и все делали прямо здесь, в машине. Я опять поскользнулся — на этот раз на презервативе. Я прекрасно знал Гамбург и эту «дорогу свиданий». По утрам, после особо оживленных ночей, здесь можно было обнаружить от двадцати до тридцати презервативов на квадратный метр. Проклиная все, я поднялся. Я упал возле маленького стильного портового кафе, в котором выступали знаменитые звезды и собирались не менее знаменитые посетители.
— Там, внизу! — крикнул кто-то.
Я увидел, как тень скользила к воде вниз по каменной лестнице на другой стороне дороги. При этом человек беспрерывно оборачивался и стрелял. Практически беспрерывно. То и дело перезаряжая — было слышно, как он вставляет новую обойму. Многие стреляли ему вслед. В конце лестницы, у самой воды, начинались опоры бесконечного понтонного моста, который тянулся отсюда до Рыбного рынка на той стороне.
— Если он сейчас скроется там внизу… — прохрипел возле меня Макс.
Да, тогда дело плохо. Уже за второй опорой понтона можно было прекрасно спрятаться. Там внутри была непроглядная тьма, и о прицельной стрельбе нечего было и думать — отсюда туда. Наоборот — сколько угодно, как я тут же убедился. Мимо моего виска просвистела пуля. И только потом я услышал звук выстрела.
— Осторожно! — прокричал Сиверс.
Он бросился на землю и послал друг за другом четыре выстрела. За ним последовали другие выстрелы. Снова клацанье затворов. Новые выстрелы. Никто не мог бы сказать наверняка, что попал он, но вдруг все мы услышали громкий вскрик, потом стон — и тишина.
Медленно, осторожно и почти беззвучно со всех сторон потянулись мужчины. Тамара и Мырный оказались теперь рядом со мной. Полицейские и унтер-офицер Лютьенс держали оружие наготове. Никто не хотел рисковать.
— Выходите! — крикнул Сиверс.
Никакого ответа.
— Немедленно выходите или мы двинемся к вам!
Никакого ответа.
— Ну, погодите! — Прижавшись к причальной стенке, нащупывая ногой ступени, он шагнул вниз к понтону. Он схватился за свою куртку, и сразу вслед за этим загорелся яркий фонарик. Я двинулся за Сиверсом и за второй опорой понтона, на распорке над водой увидел лежащего вниз лицом, с широко раскинутыми руками человека… нашего беглеца.
Лютьенс задержал толпу, устремившуюся вниз. Люди остановились: запыхавшиеся, вооруженные, без оружия, полицейские и гражданские, немцы и иностранцы.
Читать дальше