Йоханнес Зиммель - Из чего созданы сны

— Хорошо. Мой друг приедет за мной. Он сядет в ваше такси, если я еще буду у господина Маннера…

— …и будет ждать меня, сказала я господину Иванову, — закончила свой рассказ Эдит Херваг. Она рассказывала это уже второй раз, теперь в комнате дежурного врача. Самого врача не было. Зато были два человека из MAD, комиссар из комиссии по убийствам и два сотрудника уголовной полиции, один из которых стенографировал. Сначала Эдит о своем разговоре с Ивановым рассказала мне одному — в общей неразберихе, возникшей после приезда комиссии по убийствам, уголовной полиции и криминалистов. Я натолкнулся на нее перед стеклянной дверью. Вильке все время названивал по телефону и не обращал на нас никакого внимания. К счастью, Эдит быстро преодолела шок от смерти Иванова, только ужасно боялась и лепетала:

— По телефону… вчера ночью… этот голос… Он сказал: Конни умрет, если что-нибудь скажет… Он ничего не сказал… хотя номер грузовика он, наверное, тоже знает… и кое-что другое… А этот русский заговорил… И они убили русского…

— Какая приятная неожиданность, господин Роланд! — раздался за моей спиной мужской голос. Я обернулся. Передо мной стояли господа Кляйн и Рогге из ведомства по охране конституции, неслышно подошедшие по коридору.

— Взаимно, — произнес я. — Как я рад вас снова видеть!

— Мы на эту работу не напрашивались. Нам ее поручили, — произнес Кляйн.

— Вы обнаружили убийство? — спросил Рогге.

— Вам же это прекрасно известно, — заметил я.

Из лифта вышли несколько мужчин и направились прямо к нам. Это были сотрудники уголовной полиции и комиссар, возглавлявший комиссию по убийствам. Мы поздоровались.

— В наше распоряжение предоставлен кабинет дежурного врача, — сказал комиссар, пожилой мужчина с грустными глазами. — Я должен допросить вас, в соответствии с процедурой, фройляйн Херваг, и вас, господин Роланд. По очереди. Может быть, вы посидите в коридоре, пока мы не закончим с фройляйн Херваг?

— Я уже рассказала господину Роланду все, что знаю, — сказала Эдит. — Я была так рада, что Конни стало лучше… а теперь… теперь бедный русский мертв, только потому что он рассказал мне эту историю…

— Какую историю? — спросил грустный комиссар.

— Весьма странную, — вмешался я.

Комиссар злобно сверкнул на меня глазами.

Рогге произнес:

— Мы можем все спокойно пройти в комнату дежурного врача. Господин Роланд работает и над этим случаем. Мы не собираемся ничего скрывать от него. — «Ну-ну, не собираетесь», — подумал я. — Кроме того, вы же слышали, что фройляйн Херваг ему уже все рассказала.

Итак, мы прошли в узкий белый кабинет дежурного врача, в котором стояли кровать, шкаф, письменный стол и пара стульев, и тут Эдит рассказала свою историю во второй раз. Мужчины слушали молча. Я подошел к окну. Мы были очень высоко в этом громадном хирургическом корпусе, и между зданиями ортопедической клиники и администрации мне были видны кусочек Мартиништрассе и маленький парк на другой стороне. Под лучами фар многочисленных полицейских машин стояло такси Владимира Иванова. Туда-сюда сновали сотрудники полиции. Сверкали вспышки фоторепортеров. За ограждением толпились люди. Отсюда все выглядело игрушечным. Мне было видно, как они вытащили труп из машины, положили на носилки и вкатили в машину «скорой помощи», которая тут же отъехала. Цепочка полицейских была вынуждена сдерживать натиск толпы любопытных. «Столько людей, несмотря на сильный дождь. Да, это дело уже не замнешь, — проносилось у меня в голове. — Завтра все будет в газетах. Но что именно? Убит таксист. И что? А ничего…»

— Вы не знаете, как зовут друга Иванова? — спросил комиссар, когда Эдит закончила свой рассказ.

— Нет! Я же говорю, он не хотел называть фамилию! Что это за адрес, Ниндорфер-штрассе, 333? Что это за вилла в парке? Кто там живет?

Рогге с Кляйном и Вильке устремили взгляды на меня. Толстые стекла очков Рогге поблескивали. Взгляды были однозначными. Если я сейчас скажу, кто там проживает и что это за вилла, моя игра проиграна. Господа позаботятся о том, чтобы я мгновенно покинул Гамбург. Это не входило в мои планы. Ни в коем случае.

— Мы этого не знаем, фройляйн Херваг, — произнес грустный комиссар с каменным лицом. — Разумеется, мы это незамедлительно установим, да, незамедлительно… — Он умолк, прикусив губу.

— А вы, Вальтер?

— Понятия не имею, — сказал я. Что мне еще оставалось?

— При сложившихся обстоятельствах я полагаю необходимым взять под защиту и фройляйн Херваг — на время, — сказал Кляйн. — Для нее сейчас слишком опасно оставаться одной в квартире.