Вера Колочкова - Зима Джульетты

– А это хорошо или плохо? Вообще-то я совсем не эмоциональная, скорее наоборот… Да, мы с тобой совсем друг о друге ничего не знаем.

– Значит, узнаем. Будем жить вместе, тогда и узнаем.

– Жить вместе?..

– Ну да. А у тебя есть другой вариант?

– Нет… Не знаю… Может, мы потом?.. Может, позже на эту тему поговорим?

– А зачем откладывать? Тем более и стол накрыт для такого случая!

– Какого – такого?

– Ну… Такого торжественного и прекрасного. Когда судьба дарит любовь, нельзя отказываться от дара, это вообще страшное преступление. Потому что не каждому она такие подарки делает. Некоторые всю жизнь за этими дарами бьются, да так, что после битвы только выжженное поле остается, ничего больше не растет. А нам – просто так… Это не часто случается, уж поверь мне, Юль…

– Я знаю. Я верю тебе. Мне судьба уже дарила один подарок. А потом отняла.

– И мне дарила… И тоже – один… Только я сам от него отказался. Решил, что это не подарок, а издевательство. Знаешь, в моем случае подарок был упакован в красивую коробку, которую открываешь, а оттуда чертик на пружинке выскакивает и смеется тебе в лицо. Как в старой комедии, где Никулин такую коробочку Мордюковой подарил, помнишь?

– Да, помню. Смешно.

– Ты меня любишь, Юль?

– Ну, зачем спрашиваешь? Сам же знаешь.

– Тогда выходи за меня замуж. Постой, как это говорится… Фу, переволновался и забыл! А, вот! Торжественно прошу у тебя руки и сердца, вот как! На одно колено вставать надо? Или на оба колена? А кольцо я завтра приволоку, сегодня не успел, торопился! Думал, умру, если тебя не увижу… Самое красивое приволоку, с большим брюликом! Выходи за меня замуж, а? Я очень тебя прошу.

Юля то ли всхлипнула в ответ, то ли пискнула – и сама не поняла, горло перехватило спазмом. И заговорила в тональности глупой манерной пигалицы – тоже сама от себя не ожидала, и не догадывалась, что в ней живет столько манерности да кокетливости.

– У меня плохой характер, Адам… Ужасно плохой характер…

– Пусть. Подумаешь, характер. У всех характер.

– Я привыкла жить одна, решать все вопросы самостоятельно. Я не умею никого слушать и не умею принимать советов, они меня раздражают! Я не умею ни с кем считаться, Адам!

– Пусть. Это не страшно. Всему можно научиться.

– В моем возрасте? Да ты что!..

Адам глянул на нее удивленно и пожал плечами:

– При чем тут возраст? Мне все равно, какой у тебя возраст! Все это не важно, Юль! Главное, мы с тобой встретились, надо исходить только из этого обстоятельства! Нет, я уже не смогу тебя отпустить, какая бы ты ни была – с возрастом или без возраста, с плохим характером или с хорошим! Да хоть в лягушачьей шкурке утром проснешься, это уже ничего не изменит, все равно ты будешь моей любимой лягушонкой с дурным характером! Я так соскучился по счастью… И в конце концов, ты принимаешь мое предложение или нет? Я тебя задушу, если ответишь сейчас, что подумать хочешь!

– Да принимаю, принимаю, конечно! Даже пококетничать не дал! Черт с тобой, соблазнитель коварный, открывай шампанское! Конечно же – «да»…

– В загс пойдем, ты фамилию мою возьмешь!

– А какая у тебя фамилия?

– Ковальчик…

– Ух ты! Значит, я буду мадам Ковальчик? Или пани Ковальчик? А если серьезно, Адам… Я никогда в жизни не была женой, ни одного дня. Невесткой была, матерью была, а женой – никогда.

– Что ж, придется начинать жить с чистого листа! – сказал Адам и подхватил со стола бутылку шампанского. – Сейчас отметим начало новой жизни!

– А разве так бывает, Адам? Не знаю…

– Что – бывает?

– Ну, если Джульетта докарабкалась до зимы, она уже не может войти в другую весну прежней Джульеттой…

– Да брось, Юль. Какая Джульетте принципиальная разница? Джульетта в женщине никогда не умирает!

– Да, Любочка тоже так говорила. А я с ней спорила. Мол, не пристало зимней Джульетте наивной быть и за призраками гоняться. Спорила, спорила, а сама гоняюсь…

– Мы вместе гоняемся. И вовсе не за призраками. Так уж получилось, мы не заказывали.

– Надо же, Любочка – моя сватья!.. Никак не могу к этому обстоятельству привыкнуть. Надо бы позвонить ей завтра… Вернее, уже сегодня. Или нет, пока не надо звонить, наверное. Пусть неловкость утрясется немного, чего ее снова бередить? Лучше я позвоню недельки через две… А еще лучше – путь месяц пройдет, пусть раны затянутся. Как ты думаешь, нормально будет через месяц?

– Нормально. А который час?

– Половина седьмого.

– Ого! Иди, Юль, вещи собирай. Много тебе времени на сборы надо? У меня с утра еще куча дел.