Екатерина Рождественская - Зеркало

Я не сразу пришел в себя, руки и ноги покалывало, голова кружилась, зрение немного двоилось, и чувствовалась сильная опустошенность. Артериальное давление было мне совершенно несвойственным – 85/45. Мне пришлось ненадолго прилечь, чтобы окончательно прийти в себя.

Потом мы с Демьяном с нетерпением ждали, когда проявится пленка. Вернее, ждал в основном я. Демьян ничего сверхъестественного в том эксперименте не увидел – он стоял в углу и снимал меня, сидящего перед зеркалом. Он видел, конечно, что я на что-то реагирую, но не понимал, на что – в зеркале ничего не отражалось. Но я явственно помнил, что происходило со мной по минутам, что я ощущал, что чувствовал, что делал. Произошло некое раздвоение личности – один я сидел, не шевелясь, перед зеркалом, другой вошел в зеркало и перемещался там в плотном сером тумане, сталкиваясь с необъяснимыми даже ученому звуковыми и визуальными явлениями.

Проведя еще несколько экспериментов в лаборатории со старым зеркалом, я решил попробовать опыт с зеркалом дома, в нашей гостиной, где оно стоит уже более ста лет. Давние эксперименты с Генрихом очень много тогда мне дали, и самое главное – я смог научиться видеть отражение будущего и правильно его интерпретировать. Сейчас я понимаю, что Генрих, бесследно исчезнув в те далекие годы, видимо, остался по ту сторону зеркала во время одного из опытов. Случилось это по его воле или нет, но это единственное для меня объяснение его мгновенного тогда исчезновения…»

Ника сидела и читала, завороженная тем, что увидела в серой потертой и исписанной мелким почерком тетрадке. Она посмотрела на старое большое зеркало в деревянной отполированной раме черного лакированного дерева – оно совсем не казалось ей каким-то необычным, она смотрелась в него с самого детства – сначала в нижнюю его часть, под зеркальным столиком, а сейчас уже целиком, во весь рост. Настолько привычным оно было, настолько любимым, как и люстра с ангелами, вечно висевшая под потолком, как и многие другие старинные предметы, которые никогда еще не покидали этой комнаты. Она походила по гостиной, стараясь по-новому посмотреть на предметы вокруг, но ничего сверхъестественного ей не почудилось. Надо же, когда-то мистические опыты проводились прямо в этой комнате, а она ничего не знала. Да и мама, скорей всего, тоже не знала. Ника подошла к зеркалу и поправила чуть сбившийся набок шар рыжих волос, и положила тетрадку. Потом отправилась на кухню, повозилась там какое-то время и принесла к себе в чемоданный закуток чашку чая, чтобы с комфортом продолжить чтение. Потом вернулась к зеркалу. Тетрадки не было.

– Мама, зачем ты забрала тетрадку? – крикнула Ника. Она еще раз посмотрела на зеркале и даже на полу, но ее не увидела. Фотографии, квитанции, коробки – да, но серой тетради, которую она только что читала, не было.

– Ну этого же не может быть! – ударила Ника себя по коленке. – Мам, отдай, пожалуйста, я не дочитала! Там самое интересное начинается!

Мама вошла в комнату.

– Что ты раскричалась, Никусь?

– Ты взяла серую тетрадку, пока я на кухне была? – спросила она маму.

– Нет, я и не заходила сюда, у меня там свои дела, – удивилась мама. – Поищи как следует, она никуда не могла деться. Я иду сегодня в театр, мне собраться надо. И главное, убери, пожалуйста, все за собой. Ты нашла фотографии?

– Я и фото не нашла, и тетрадку потеряла. На самом интересном месте! Ты сама ее хоть читала? – спросила расстроенная Ника.

– Нет, все как-то времени не было, – ответила мать.

Ника еще раз все внимательно пересмотрела, фотографию за фотографией, письмо за письмом, складывая все обратно по коробкам, но пухлой тетради среди документов так и не встретила, хотя точно помнила, что положила ее, раскрытую почти на середине, около чемодана, когда пошла на кухню за чаем.

– Это же какая-то мистика! Я ж не сумасшедшая! Я на минуту отошла, она же не могла вот так вот взять и раствориться, – все причитала и причитала Ника.

– Ладно, найдется, просто запряталась куда-то, – попыталась успокоить ее мама.

Ника, убрав все коробки и чемоданы в чулан, подошла к зеркалу и стала, глядя на свое отражение, рассказывать сама себе: «Вечером, когда все уйдут, я сама постараюсь сделать так, как написано в тетрадке. Занавешу окна, выключу свет, оставлю включенным старый ночничок и сяду напротив нашего зеркала, – решила она. Мне же надо понять, что это были за опыты. Ведь если зеркало не было разбито, значит, ничего страшного не происходило, правильно?» – спрашивала она сама себя, скорее даже не спрашивала, а пыталась приободрить и успокоить.